Казалось, вместе со смертью брата у меня отказал какой-то жизненноважный орган. В груди рядом с сердцем до сих пор зияла огромная черная дыра. Только благодаря Вике и нашему сыну держался. Однако временами накрывало…

– Знаешь, Лев, иногда я чувствую твое присутствие. Не знаю, как объяснить. Будто ты где-то поблизости. Не там. Здесь. Все еще здесь. Лёва… И это не дает мне покоя. Не могу смириться. Ну никак…

Я помолчал, собираясь с мыслями.

– Вике скоро рожать. Лежит на сохранении. Мучается. Двойня. Две девчонки. Прикинь? – я хмыкнул, вспоминая огромный живот жены. – А Левушка по характеру прямо твоя копия. Кипишной. Дает нам жару. Со дня на день стану многодетным отцом. Не верится… Что тебе еще рассказать? Гвидон, кстати, тот еще сумасшедший папашка! Машке на годик скупил пол детского магазина! Ассоль устроила ему такой разнос… Малышка еще толком не ходит, а он ей уже и велосипед, и самокат, и детский джипарь на дистанционном управлении подогнал… – Я не смог сдержать улыбку, вспоминая недавние именины моей крестницы. – Ассоль еще переживала, что брат не созрел для отцовства. Ну-ну… У Руса с Агнией все хорошо. Вроде. Но ты же знаешь, из них все клешнями тащить надо. Партизаны. Хотя вот недавно обедали с Русом, и он, глядя на Вику, обмолвился, что хочет еще детей, а Агния пока не готова. Открывает очередной филиал танцевальной студии. Вся в работе, деловая колбаса. Вот такие новости… Без тебя херово, Лев. И время не лечит. Будто кусок души выдернули. С мясом. Ну скажи что-нибудь? Чего молчишь? – кинул камнем в надгробие.

Однако черный мрамор ответил безмолвием.

Я просидел на кладбище еще около часа. Просто таращился в его улыбающееся лицо, не вполне отдавая себе отчет, что его больше нет. Нет… А я верил… Упрямо. Глупо. Нелепо. Верил.

– Прошу прощения…

Я вздрогнул, переводя расфокусированный взгляд на привратника. Даже не слышал, как он подошел. Седовласый старик протянул мне белоснежный конверт.

– Что это?

– Вам просили передать.

И исчез так же внезапно, как и появился.

«Михаилу Цареву». Я судорожно вздохнул, вгрызаясь взглядом в буквы, написанные до боли знакомым почерком. Трясущимися руками я разорвал конверт.

– Здорово, Миха! Не ожидал?

Это, сука, розыгрыш?

– Или думал, я проглочу, что вы использовали для памятника самую дерьмовую мою фотографию? Не дождетесь!

Что за…

Я как тот наш фикус из подсобки, который должен был десять раз сдохнуть, но до сих пор держится на плаву. Кто-то сверху походу имеет на меня большие планы.

Зажмурился, помассировав пульсирующие виски. Вдох-выдох. Снова посмотрел на расплывающиеся перед глазами строчки… Этот почерк. Сомнений быть не могло… Лев.

Почему я до сих пор неплохо соображаю и не превратился в «овощ», который ходит под себя?

Ну что ж… в ту ночь в хижине я понял, что ваше с Викой совместное будущее – лишь вопрос времени.