— Что вы имеете в виду? — уточнил я всё с тем же выражением лица.
— Под чем? — хитро подмигнул он.
— Под «этим временем года». Я всё пытаюсь выяснить, что её так тревожит, но она уходит в себя, как только я касаюсь этой темы. А ещё прошлым вечером она сказала…
— Дай-ка угадаю, — прервал меня фельдшер. — Она тебе не расскажет, потому что не может тебя доверять? А теперь ты разбит и подавлен, потому что считал, что вы являетесь чем-то большим, чем ей кажется?
— Ну, как-то так. Чёрт, как вы угадали? — скрипнул я зубами. Не сказать, чтобы мне очень понравилось, как он влёт просчитал ситуацию. Не так быстро.
— Хисао, я же фельдшер. Знать такие вещи — часть моей работы. Кроме того, я знаю Эми достаточно долго, чтобы понять, что она попытается выкинуть нечто подобное; это очень в её духе, — он сказал это таким полурасслабленным-полураздражённым тоном, который был бы более уместен, если бы у него изо рта торчала сигарета. На данный момент, ему, похоже, было неплохо и с ручкой вместо неё. — Слушай, ты не будешь против, если я дам тебе небольшой совет?
Что там вчера сказал Муто? Если не могу наблюдать что-то непосредственно, нужно обратить внимание на то, что происходит вокруг? Стоит попробовать. Бьюсь об заклад, фельдшер знает Эми лучше, чем я.
— Конечно, с радостью выслушаю. — согласился я. — Если честно, я немного запутался. Понятия не имею, как разобраться со всем этим.
— А по тебе не скажешь. — Судзуки-сан сказал это с хитрой улыбкой. Пошутил, наверное. — Слушай, дело вот в чём: Эми очень… упёртая. Ты и сам, наверное, уже заметил, а если нет, то ты довольно невнимателен, поэтому осмелюсь предположить, что ты всё-таки не настолько безнадёжен.
— Вот уж спасибо, — вздохнул я. Это было вовсе не то подбадривание, на которое я хотел бы рассчитывать. Разница между «хорош» и «не так уж плох» довольно ощутима.
— Как бы то ни было, если она решила, что не хочет рассказывать о случившемся, то она не скажет ни слова. Она хоть что-нибудь говорила про то, что её беспокоит? Хотя бы намекнула?
— Ну, она говорила, что её мучают кошмары, связанные с той аварией…
— Серьёзно? — удивился фельдшер. — Значит, ты делаешь успехи. Это хорошо. Ну что ж, думаю, смогу просветить тебя на этот счёт, не нарушая при этом своё самое строгое правило в отношении Эми: не вмешиваться, когда она принимает глупые решения. Скоро будет годовщина катастрофы. В это время она обычно очень подавлена, потому что для неё это было сильнейшим ударом, если учитывать, что именно она потеряла.
— Вот ещё один вопрос. Она вела себя так, будто потеряла гораздо большее, нежели свои ноги. Что именно? — попытался я вызвал своего собеседника на откровенность.
— Стоп! Нет уж, в такие дебри я не полезу, — предостерегающе выставил он руки перед собой. — Спроси лучше кого-нибудь другого: здесь уже целый мешок тараканов, и я его развязывать не буду. Если Эми посчитает, что тебе стоит об этом знать, она сама тебе расскажет. В своё время. Тебе просто надо подождать.
— А почему вы мне вообще помогаете? — спросил я.
— Потому что ты положительно влияешь на неё. Она доверяет тебе, даже если ты считаешь, что это не так. И у тебя больше всего шансов в этой школе помочь ей в это время года. Она отказывается от моей помощи, но, возможно, примет твою, если ты не облажаешься. Так что не ошибись, понял?
Не успеваю я сказать и слова, как нас прервал стук в дверь.
— Эй, ребята, вы всё ещё там? — раздался слегка обеспокоенный голос Эми.
Фельдшер внезапно подмигнул мне и отозвался, имитируя тяжёлое дыхание: