Воришка последний раз дёрнулась, так и не добившись результата, повела лопатками, глубоко вздохнула. И послушно замерла, по возможности стараясь игнорировать зуд. Сосредоточилась на почти незаметном в палитре остальных ощущений тепле.

И спустя с десяток минут у неё получилось — перед глазами разлилось знакомое золото, тело наполнила эфемерная лёгкость, слегка омрачённая всё тем же зудом. А вот на следующем этапе девушка застопорилась. Вот он, казалось бы, бери и делай, а с какой стороны подобраться? Да и боязно Мишель было, после последнего-то «эксперимента».

— Какого он цвета? — мягко спросил колдун, заметив запинку.

— Золотого, — тихо отозвалась девушка, с трудом разомкнув губы.

Тело ощущалось как-то сторонне, далеко. Только холодная ладонь на лбу чувствовалась чётко и остро, на ней-то воровка и сосредоточилась.

— Как золото или мёд? — всё той же интонацией умудрённой бабушки уточнил чёрный.

— Скорей мёд, — прикинув про себя, неуверенно пробормотала она.

— Хорошо. То, что ты видишь, это лишь запах, густой, насыщенный, но запах. А ниже, глубже, тягуче переливается мёд, отбрасывая эти самые золотые блики. Приблизься, но не трожь, — голос Себастиана зазвучал тихо, тягуче-монотонно.

— Горячо… — заслушавшись, почти и не заметила, как выполнила указания Мишель.

— Не бойся, он — твой и никогда не причинит тебе вреда. Подцепи кончиком пальца, твой, дар густой и липкий, потянется за рукой… Молодец, не отпускай, колет больше всего на лопатке, да? Медленно потяни… всё достаточно. Теперь нить должна оторваться, просто представь, что она истончается… да, вот так, — едва ли не мурлыкнул чёрный, — постарайся не уронить и не зацепиться, перетащи к надрыву. Угу, прекрасно, а теперь оберни вокруг каната свою нить… а-а-га, немного коряво. Ну, да ладно, ты ещё не забыла, что это именно мёд? А он, знаешь ли имеет некоторые свойства, к примеру, подтаивать… сообразительная девочка, — в интонации колдуна послышалась улыбка, — больше там не больно?

Девушка молча качнула головой, покалывание в том месте действительно исчезло, развеянное секундной вспышкой тепла.

— Нет? И хорошо, значит всё. А теперь сама, — решил Себастиан.

Мишель вздрогнула, попыталась приподнять веки, было как-то страшновато, без чёрного-то.

— А-а, — растерянно потянула, не зная, как попросить его помочь.

— Чш-ш, не стоит, — потеплевшая ладонь опустилась воровке на глаза, — не пугайся ты так, цыплёнок, если что — поправлю.

***

Мишель уложилась в час, лишь однажды уронив нить, но, как успокоил колдун, в этом страшного ничего не было. Ненавистный зуд наконец-то исчез, ладонь Себастиана вновь потеплела. Девушка немного полежала, наслаждаясь отдыхом, и вернулась, собственно, к насущему. А насущее было неутешительно, в принципе, воришка уже догадалась, на чём, вернее, на ком она лежит. И ничего страшного в этом не было, но с поправкой — для среднестатистического подростка.

Мишель таковым не являлась, и для неё это было как-то диковато. Особенно в отношении к вредному колдуну. В детдоме воровка предпочитала держать дистанцию, так что ни друзей, ни парней у неё никогда не было. Не особо она, кстати, об этом и жалела, насмотрелась на затасканных «зажигалочек».

Мишель с лёгким, тщательно скрытым (очень скрытым!) сожалением сбросила ладонь со лба и поднялась на сиденье. Стало как-то прохладнее, но спокойнее. Впереди водитель (один из двух в гостиной), рядом чёрный — как и ожидалось.

— Долго ещё? — буркнула девушка, нарочно угрюмо, чтобы скрыть неловкость.