— Я пытаюсь исправить то, что натворил. Ты мне совсем не хочешь помочь?

— Боже… Руслан, есть вещи, которые невозможно исправить!

Это все не так. Она не права сейчас. Исправить нельзя только смерть. Для всего остального должен быть шанс!

— Маша, — кладу руки ей на плечи, немного сжимаю.

Она неопределенно ведет головой, но хотя бы не отталкивает.

— Маша, посмотри на меня… — поднимает глаза, в них слезы, — так нельзя, Маш… Нельзя всю жизнь лелеять свои обиды. Я раскаиваюсь! Я бы все на свете отдал, чтобы повернуть время вспять! Но это мне неподвластно!

— Я знаю! — выкрикивает приглушенно, — если бы я могла, я бы простила! Но я не могу!

— Давай попробуем! Мы имеем право на шанс!.. Пожалуйста, Маша!..

— Я не верю… — всхлипывает она, — как такое можно забыть?.. Ты бы забыл?..

— Мне тоже придется кое-что забыть, Маша! И мне тоже придется работать над этим, но я готов!

Закусив губы, жена качает головой, по щекам бегут слезы.

— Прости меня, девочка, — прижимаю к груди и зарываюсь пальцами в волосы, — попробуй простить и поверить… Мы же любим, Маш…

— Любим?.. — хмыкает в мое плечо, — от нее ничего не осталось, Руслан… Ты растоптал ее. Ты стрелял в нее…

— Не говори так… Я всегда любил только тебя.

Маша прерывисто вздыхает и, отстранившись, закрывает лицо руками. И тут меня сносит волной отчаяния. Кидает в воронку, закручивает и швыряет в скалы.

Внезапно приходит понимание, что нет никаких шансов. Нет у нас будущего. И никаких детей никогда не будет.

Что не поможет ни мое раскаяние, ни ремонты, ни даже дом за городом, который я для нас купил недавно.

Маша не справится.

Волосы на загривке встают дыбом, а зародившийся в животе дискомфорт быстро трансформируется в острую режущую боль в груди.

От нехватки кислорода темнеет в глазах. Я больше не знаю, что еще сказать.