Артем хмыкнул и поднялся, встал рядом, на столешницу опершись.

– Ева скучает… – обронил тихо.

– Она привыкнет. По-прежнему уже никогда не будет. Увы и ах, – саркастично закончила.

– Хочешь узнать, как он?

Естественно, имя уточнять не нужно. Понятно все. Роман.

– Я сочиняю Роман, Рома, Рома, Роман. Роман – мужчина всей моей жизни, – спела припев старой песни. – Нет, не хочу.

Хотела. Конечно, хотела! Но не могла себе позволить раскисать. А это произойдет в любом случае: буду плакать, если счастлив. И если страдает тоже буду.

– Рома ищет вас.

– Зачем?

– Думаю, хочет объяснить.

– Объяснить? У него было много времени, но он не нашел минутки для разговора с любимой женой о любимом сыне. Теперь я не хочу знать.

Артем скривился и взял меня за руку. Пальцы сжал.

– Ты нервничаешь. Не обманывай саму себя, Наташ.

– Да, я переживаю! – воскликнула, но, спохватившись, понизила голос, чтобы Еву не разбудить. – Я не понимаю, почему? За что? Как вообще это могло произойти? Любил ли он меня… – я смахнула злые слезы. Ну вот опять. Это первые после побега. Думала в ледяной ванной утопила их, ан нет, при мне они. И боль тоже.

– Конечно, любил. Как тебя можно не любить… – Артем притянул меня к себе, обнял нежно. Я вскинула лицо, в глаза его всмотрелась: в них было давно забытое и травою поросшее…

– Тём, я не могу… Как бы ни злилась на Рому, не могу…

– Я знаю… – он так и не отпустил меня. Сама высвободилась. – Все же думаю, что тебе нужно дать Ромычу возможность объяснить, – хрипло произнес, прикрывая глаза: темные ресницы нервно дрожали, поза напряжена… Боже, неужели до сих пор?

– Артем, прости. Я не думала… Прости. Если тебе сложно… Помогать мне, – сменила формулировку. Быть со мной – вот что хотела сказать.

– Все нормально, просто вспомнил, как сох по тебе, – усмехнулся с горчинкой. – Вам нужно поговорить, расставить точки.

– Поговорим, – ответила, физически ощущая, как напряжение тает: Артем полностью контролировал себя. – Когда будет ясно с судом.