— Келли, ответь что-нибудь, — попросил Александрос после томительных секунд молчания.

— Хочешь услышать, что я тебе не верю?

— Это больно, — признался он.

— Неужели? — мстительно съязвила девушка.

— А если я поклянусь, что больше ни словом, ни делом не обижу тебя?

— Было счастливое время, когда я считала, что ты даже не способен обидеться. Я тогда была глупой девчонкой. В моих глазах ты был самым искренним, добрым и справедливым человеком. Очень жаль, что ты такой же, как все.

— И из-за этого ты отказываешься быть моей женой?

— Нет. То, что ты такой же, как все, — это не преступление. Но то, что ты предпочитаешь подозревать, вместо того, чтобы верить… Трудно быть женой человека, который не испытывает к тебе доверия.

— Я исправлюсь, Келли, — пылко пообещал муж. — Я хочу, чтобы мы обвенчались в церкви и перед алтарем принесли друг другу клятвы. Хочу, чтобы наш брак был освящен.

Келли задумалась.

— Это более ответственный поступок, чем бракосочетание в мэрии, — сказала она.

— Я сознаю это, — кивнул Александрос.

— С венчанием не шутят.

— Я и не собираюсь шутить, — заверил он.

— В таком случае, мне тоже есть, что тебе сообщить, — произнесла Келли, принимая от него кольцо. — Мне кажется, я беременна.

— Так скоро? — вырвалось у Александроса. Келли вновь нахмурилась, и он исправился: — Прости… Значит, мы скоро станем родителями.