Он успел поймать ее в объятия, когда Келли уже направлялась к выходу.
— Если ты в качестве мести за мои провинности намерен саботировать мою карьеру, я протестую, поскольку это противоречит всем нашим договоренностям! — рассмеялась она.
— Келли, твоя работа для меня не проблема до тех пор, пока ночи ты проводишь в моей постели. — Признавшись ей в этом, Александрос впервые задумался о неосуществимости своей мести…
Стопы Келли болели. Воображение рисовало ванну, заполненную горячей пенной водой с ароматической солью. Но до этого мига еще предстояло дожить…
Под руку со своим мужем, на высоких каблуках, после очередного непростого рабочего дня она курсировала среди светских львов и львиц Парижа и лучезарно улыбалась всем этим знакомым по обложкам глянцевых изданий лицам. Александрос почти всех знал лично, однако не слишком жаловал эту «несерьезную» публику.
Келли же как владелицу PR-фирмы волновало единственное обстоятельство: прославившийся своей кинематографической деятельностью Пьер Боде изъявил желание лично пообщаться с ней. Она искренне рассчитывала, что он станет ее первым всемирно известным клиентом. Для ее бизнеса это могло бы стать самым значительным достижением за все годы кропотливой работы…
Александрос был крайне напряжен. Ему не нравилось все происходящее…
Он уже несколько минут разыскивал свою жену, и ему это не удавалось. Его томило мрачное предчувствие. Пока он, наконец, не увидел Келли, идущую под руку с этим Пьером.
— Александрос, познакомься с Пьером Боде… Пьер, это мой муж, Александрос Корос, — улыбчиво произнесла Келли, хотя одного взгляда на лицо Александроса оказалось достаточно, чтобы его волнение передалось и ей.
— Корос, очень приятно, — фамильярно произнесла знаменитость и небрежно пожала ему руку. — У вас очаровательная жена… Просто нет слов.
— И не надо. Мне это и без вас хорошо известно, — парировал Александрос, который не спускал пренебрежительного к себе отношения.
— Надеюсь, вы еще не претендуете на нее? Я бы очень хотел, чтобы на этом вечере она была моей спутницей, — дерзко проговорил Пьер.
Мужчины смерили друг друга гневными взглядами.
Александрос сжал девушку за запястье и гневно процедил:
— Это моя жена, — и повел ее к выходу.
— Александрос, мне больно, отпусти, — шептала по дороге Келли, но муж словно не слышал ее жалоб, пока они не оказались на улице и служащий не подогнал их автомобиль.
Келли сердилась и радовалась одновременно. Ревность Александроса могла повредить ее профессиональным планам, но это была ревность любящего мужчины.
Она хмуро наблюдала, как он ходил взад-вперед по комнате. Она вновь почувствовала себя семнадцатилетней нашкодившей девчонкой.
Но ей понравилось то, как он вырвал ее из рук другого мужчины, пусть им и руководил всего лишь инстинкт собственника.
Александрос понял окончательно, что не готов отпустить ее. Он озадаченно тер затылок и шею, когда она воскликнула: