Девушка хотела было бежать прочь, но не смогла сдвинуться с места, пыталась закричать, но паника сковала ее и бедняжка не сумела открыть рта. Она словно боялась найти ответ на вопрос, сон это или явь.
— Келли! — вновь услышала она громкий настойчивый голос Александроса. — Открой глаза, черт возьми! — прогремел он.
Она подчинилась и разомкнула веки. Яркий электрический свет ударил ей в глаза. Его лицо было совсем близко. Келли почувствовала, что уперлась в дверной косяк. Ладони Александроса плотно обхватили ее лицо. Келли зажмурилась, не понимая, как такое могло произойти. Как она могла оказаться в его комнате? Когда он вернулся? И почему он стоит напротив нее, прильнув к ней всем телом?
Но это не сон! Такой чувственный поцелуй не мог быть порождением ночных фантазий.
Определенно, реальный Александрос целовал ее в этот миг. Его влажные руки скользили по шелку ночной сорочки Келли, его торс теснил ее, его плоть прижималась к ее плоти, возбуждая желание.
— Ты пришла, — пробормотал он.
— Я перепутала дверь, — попыталась объяснить это самой себе Келли.
— Неважно. Это то, чего я давно хотел, — шептал он, лаская шею жены. — Как же давно я этого хотел!..
— Я тоже, — в запале чувства призналась она, одновременно нащупывая дверную ручку за своей спиной.
Александрос, заметив это, поймал ее руку.
— Тогда зачем пытаешься убежать? — спросил он.
— Это так неожиданно. Я даже не знала, что ты вернулся.
— Почему пришла? — выяснял Александрос, медленно приподнимая края ночной сорочки Келли и поглаживая бедра девушки.
— Как ты можешь так поступать, если не любишь меня? — в порыве внезапного отчаяния спросила Келли. — Если ненавидишь?
Глава одиннадцатая
Для него это был слишком больной вопрос. Даже в мгновения ярости Александрос не мог чувствовать ненависти к ней. Но самое страстное желание не позволяло ему представить, что он влюблен.
— Неправда, Келли, — тихо произнес он, чуть отступив. — У меня нет ненависти к тебе. Не ненависть разделяет нас. Но даже если бы и так, то ненависть не помеха сильному желанию. — Александрос улыбнулся и вновь приступил к Келли, на этот раз дико, неистово, свирепо.
Ей не следовало напоминать ему о раздоре. Сейчас он показывал ей темную сторону чувственной любви, доселе неизвестную ей. Келли была бессильна и безропотна перед его напором. Его искусство околдовало ее. Он дарил ей ни на что не похожие ощущения. Как деликатес, от которого невозможно оторваться, пока на тарелке остается хотя бы кусочек.
Келли не заметила, как оказалась в постели. Муж оторвал пылающие губы от ее рта. Через мгновение он отбросил в сторону ее ночную сорочку.
Александрос в упор смотрел на жену.