Я пыталась высмотреть хоть толику насмешки на лице мужчины, но милорд был как никогда серьёзен, а моё внимание всё время уплывало в другом направлении — я рассматривала его вблизи и не могла отвести взгляда. Снова моргнула.

— Хорошо, — произнесла тихо, будто мой голос лишился силы.

Я знала, что из этого ничего не получится, но уверенность милорда заставляла делать то, что он требовал.

«Мне нужен артефакт для того, чтобы…» — мои пальцы застыли, рука затряслась от усилий и напряжения. Я неуклюже чиркнула по мягкой бумажной салфетке, порвав её кончиком пера. А потом вздрогнула всем телом, когда Дэйрок вдруг склонился надо мной, невольно прильнув к моей спине грудью, его дыхание коснулось моего затылка, вызывая горячую волну мурашек.

— Куриной ножкой из вашего бульона и то можно красивее написать. Вы не умеете писать? — произнёс он.

Я резко повернулась к нему. И лучше бы этого не делала — моё положение стало ещё неудобнее, когда я оказалась почти вплотную к Дэйроку, врезавшись ягодицами в столешницу. Жар разлился по щекам и губам, когда он опустил на них взгляд.

— Говорить вы не можете, писать — тоже… Вы меня разыгрываете? — спросил, ничуть не собираясь отступать, напротив — склонился ещё, вынуждая меня едва ли не лечь на стол! — Почему я должен тебе отдать артефакт? — спросил приглушенно, переходя на «ты».

Мне стало вдруг нечем дышать, голова поплыла, а тело обмякло. Дэйрок уже склонялся так, что ему пришлось опереться ладонью на стол и сильнее налечь на трость. А в следующий миг я почувствовала его… То, что невозможно не понять, очень ощутимую твёрдость, но мой язык всё же спросил.

— Что это у вас там?

Рен Энвард застыл, а в следующий миг его губы хищно усмехнулась.

— А ты как думаешь? — сузил в лукавом прищуре глаза, пуская в них туман.

Я сделала вдох, потом ещё один, понимая, жар стыда и смущения опалил мою кожу. Дэйрок опустил взгляд, дыхание мужчины скользнуло тёплым потоком по моим губам.