– Хорошо. Хочешь, чтобы я станцевала для тебя, папочка? Я станцую.

На глаза наворачиваются слезы, но я знаю, что они не прольются. Я научилась никогда не плакать на людях. В последний раз я рыдала, сидя у кровати умирающей мамы, и то лишь дождавшись, когда из палаты вышли все медсестры и доктора.

Когда я начинаю двигаться перед Каллумом Ройалом, его лицо перекашивается, будто от боли. Мои бедра начинают вращаться в такт музыке. В этот момент мое тело начинает жить собственной жизнью. Танец в моей крови. Это часть меня. Когда я была маленькой, мама, с трудом накопив денег, отдала меня заниматься балетом и джаз-танцами. Я прозанималась три года, потом деньги закончились, и она стала учить меня сама. Мама смотрела видеозаписи или ей удавалось проникнуть на бесплатные занятия в общественных центрах, откуда ее потом выгоняли. Возвращаясь домой, мама показывала мне все, что ей удалось узнать.

Я люблю танцевать, и у меня это хорошо получается, но хватает мозгов не рассчитывать на танцы как на свою будущую карьеру – конечно, если только я не собираюсь зарабатывать на жизнь, танцуя стриптиз. Нет, я выберу себе работу, которая имеет практическую ценность. Бизнес или правоведение – то, что позволит хорошо зарабатывать. Танцы – глупая детская мечта.

Когда я соблазняющим движением провожу руками по корсету, Ройал издает стон. Но не такой, к каким я привыкла. Он не выглядит возбужденным. Он выглядит… опечаленным.

– Он бы в гробу перевернулся, – хрипло произносит Ройал.

Я не обращаю на него никакого внимания. Для меня его не существует.

– Это неправильно. – Кажется, он чуть не подавился.

Я откидываю волосы назад и выпячиваю грудь вперед, ощущая на себе взгляд Бруно, который затаился в темноте.

Сотня баксов за десятиминутный танец, две минуты я уже протанцевала, осталось еще восемь. Я смогу их пережить.

А вот Ройал, очевидно, нет. Я делаю еще одно вращение бедрами, и его руки сжимаются на них.

– Нет, – рычит он. – Стив ни за что бы этого не позволил!

Я не успеваю даже моргнуть, не успеваю зафиксировать в сознании его слова. Мужчина вскакивает на ноги, я подлетаю в воздух, и мое тело оказывается перекинутым через его широкое плечо.

– Отпусти меня! – ору я.

Но он не слушает. Ройал без усилий несет меня, словно я тряпичная кукла, и даже Бруно, откуда ни возьмись появившийся на его пути, неспособен ему помешать.

– Убирайся к чертям с дороги! – Когда Бруно делает еще шаг, Ройал повышает голос. – Этой девочке семнадцать лет! Она несовершеннолетняя, и я ее опекун, так что, и да поможет мне Бог, если ты сделаешь еще один шаг, я сделаю так, что в этом месте соберутся все копы Кирквуда, а тебя и остальных подонков, которые здесь находятся, упекут в тюрьму за угрозу жизни несовершеннолетней.

Бруно хоть и здоровяк, но мозги у него на месте. С ошарашенным видом он уступает нам дорогу.

Я не такая сговорчивая. Мои кулаки молотят по спине Ройала, ногти вонзаются в его дорогой пиджак.

– Поставь меня! – кричу я.

Но он меня не слушает. Никто не останавливает нас, и Ройал свободно шагает к выходу. Все мужики в зале с вожделением смотрят на сцену и улюлюкают. Я замечаю какое-то движение. Это Джордж появился рядом с Бруно. Но вышибала что-то яростно шепчет ему на ухо, и они оба исчезают, а меня обдувает порыв холодного воздуха.