— Мышка, девочка моя, пойдем домой. Я выгнал Маю, и она больше не станет отравлять тебе жизнь. Я обещаю, что впредь будет все, как ты захочешь. Ты доучишься на юрфаке, а затем выйдешь замуж за достойного человека. — Отец пытается взять меня за руку, но я продолжаю прятаться за спиной Олега.
— Мне никто не нужен, кроме Олега. Я люблю его. Папа, ты меня слышишь? — Я поддаюсь порыву и начинаю громко рыдать, не сдерживая эмоций.
Больно. Чертовски больно. До уколов тысячью игл в самое сердце. До мороза минус пятьдесят по моей голой коже.
— Зверь, дай Маше пару дней. Она сама к тебе придет, и вы еще раз поговорите. — В наш диалог вмешивается Олег. Отец бросает в его сторону гневный взгляд, отчего у меня подкашиваются колени.
— Закройся. Ты напиздел тут на десять лет вперед. Тебя я вообще знать не хочу, понял? Так что не вмешивайся, когда я говорю с собственной дочерью.
— Папа, уходи, пожалуйста, — я протягиваю шепотом, но отец меня слышит. Он срывается с места и все-таки умудряется схватить меня за руку.
Я сопротивляюсь, как могу. Падаю на колени, доставая Зверю проблемы. Папа пытается меня поднять на ноги, но я просто прилипаю к полу, зарываясь лицом в копне своих волос.
— Папа, пожалуйста. Я не хочу домой. Я хочу остаться с Олегом. Услышь меня, хотя бы раз в жизни, — я выбиваюсь из сил, когда произношу последнюю фразу. Голосовые связки беспощадно сжимаются внутри точно от надрыва.
— Маша, если ты сейчас не уйдешь со мной, то потеряешь родного отца. Выбирай, Мышка. Я — твой родной человек, который растил тебя с пеленок, дал тебе жизнь и имя. Или — он, глава организованной преступной группы, криминальный авторитет, бандит, вор в законе. Называй, как хочешь.
— Зверь, не заставляй её делать выбор. Ты не прав. Ты чертовски не прав сейчас. — Олег пытается образумить отца, но тот продолжает стоять на своем до последнего.
Отец смотрит на меня сверху-вниз, ожидая ответа. Я нахожу в себе силы подняться и стать напротив него. Я убираю с лица прилипшие пряди волос и тыльной стороной ладони вытираю слезы, размазывая соленую влагу по щекам:
— Выбирать? А чем ты лучше Олега? Ты у нас белый и пушистый, Константин Владимирович? Не думай, что я ничего не знаю. Ты — такой же, как и Олег, а значит, не нужно запрещать мне быть с ним только из-за того, что Олег живет за гранью закона. Старше меня? Правда? Почему же тебя не смутила разница в возрасте с твоей последней женой. Напомни мне, на сколько Мая старше меня? На пять лет? Да! Точно. Так, что, папа? Какие еще будут аргументы?
— Хорошо, Константин Владимирович. Я Вас услышала. А теперь прошу покинуть этот дом, потому что у Вас больше нет дочери. — Последнюю фразу я практически выплевываю с желчью.
41 Глава
Маша
— Олег, ну почему они все против нас? Разве любить — это преступление? — Я обрабатываю раны на лице Сокола, когда мы остаёмся наедине.
— Машка, не думай об этом. Ничего уже не поменять. Всегда найдутся противники в любом деле, — Олег пытается улыбаться, но у него это плохо получается. Каждое движения мускулов на лице вызывают у него боль, отчего он заметно кривится.
— Чего ты улыбаешься? Отец отделал тебя по полной программе, а ты улыбаешься.