— Что может быть хуже, детка? — Я резко останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к Олегу. Заглядываю в глубину его глаз и пытаюсь прочитать настроение. Случится ли сейчас Армагеддон или последует лишь штормовое предупреждение?
— Он поцеловал меня, Олег.
— Когда? — Рычит Сокол, хватая меня за запястье.
— Сегодня. У меня дома. Но это ещё не всё.
— Говори, — в глазах Олега горят настоящие угли. Он взбешён, рассержен, и, кажется, готов сорваться с цепи.
— Он сказал, что нам нужно встречаться для всех, чтобы я могла с тобой видеться. А ещё он чуть не рассказал обо всём Зверю. Там, в ресторане, когда ты подошёл, помнишь?
Олег громко ругается вслух, пугая меня своим сиплым голосом. Он тянется к мобильнику, чтобы поговорить с Максом, но последний не отвечает на звонок.
— Что теперь будет, Олег? — Я едва касаюсь мужчины за плечо, боясь его в гневе.
— Ничего не будет, крошка. Голову оторву сыну. Вот и всё. Надеюсь, ты не согласилась на его развод?
— Нет, конечно же. Мне хватило мозгов, Олежка.
22 Глава
Маша
Олега отпускает практически сразу, стоит только нам переступить порог дома. В коттедже мы одни и это не может не радовать. Сокол тянет меня за руку, ведя по лестнице на второй этаж. Я ощущаю его нервное напряжение и понимаю, что может ему помочь.
Мы врываемся в спальню, едва не снося с петель дверь. Олег сжимает мою талию, окутывая руками, подобно клещам. Я упираюсь спиной в стену и медленно сползаю по ней, растворяясь в грубых руках.
— Машка, маленькая моя. Я так скучал по тебе, — Олег осыпает мою шею беглыми поцелуями, цепляясь языком за мочку уху. Он вбирает в рот кожу, слегка посасывает её, а затем гладит языком, отставляя влажный след.
— Я тоже скучала, Олежка, — я тянусь руками к покатым плечам и впиваюсь ногтями в хлопок.
Олег приподнимает меня за ягодицы и насаживает на себя. Я обвиваю ногами крепкий торс, ощущая в лоне настоящий пожар.
— Макс тебя лапал, детка? — Голос Сокола хрипит на имени сына, и я чувствую, как ласки мужчины становятся грубее, жёстче.
— Нет. Только поцеловал.
— С языком?