– Но ты же говорил они токсич…

– А ещё я говорил, что русским на это плевать. Для них токсичные любые несоветские паспорта. Они – те ещё расисты, между нами. Не совсем в том смысле, в котором мы, обычно, понимаем этот термин, конечно… Для них чужаки все, кто несоветские. Или, хотя бы, несоциалистические. Причём не просто чужаки, а, как бы это… недоразвившиеся. Глупые ещё. Малыши-несмышлёныши, так сказать. За которыми стоит получше приглядывать. Ну чтобы они, по своему неразумению, куда-то не вляпались… Так что с каким бы паспортом ты не приехал – они будут смотреть за тобой в оба глаза и немножко сверху. Но, дорогой мой, именно это и позволит тебе и твоей семье чувствовать себя в безопасности. Потому что хрен кто рискнёт к вам приблизится под таким присмотром… Но если ты собираешься жить честно и спокойно – почему это должно тебя волновать? Пусть смотрят! Ничего предосудительного они не увидят…

Но даже после этого разговора Алекс ещё сомневался. До того момента пока не вернулся в снятый им дом на окраине Хюненберга. К тому моменту Эрика уже уложила детей. Так что, когда он поел и пересел на диван, она присела рядом с ним, обхватила его руками.

– Что-то я боюсь, любимый, – тихо сказала жена. – Здесь всё такое… не моё. И шум, шум, шум. По этому вашему телевизору идёт триста с лишним каналов. В мире твориться чёрт знает что! В Африке идёт постоянная, непрерывная война, в САСШ – демонстрации, расстрелы в школах, в Англии – мусульманские проповедники.

– Неужто всё так плохо? – усмехнулся Алекс. Да уж, современные новости способны были сильно ударить по сознанию человека, не выросшего в условиях постоянного информационного давления. Эрика подняла взгляд и посмотрела на него.

– Я не знаю. Мне кажется, что я сошла с ума. Или с ума сошёл весь остальной мир, – она грустно вздохнула. – Знаешь, не смотря на то, что в жизни в СССР было много своих проблем и трудностей, именно в Москве я чувствовала себя самой защищённой. И-и-и… я понимаю, что это абсолютно невозможно, но-о-о мне временами так хочется обратно. В Москву.

Алекс усмехнулся, погладил её о голове и, решившись, произнёс:

– Ну, почему же – в Москву, так в Москву…