Он длинно вздохнул и поднял на меня взгляд усталых глаз. Когда понял, что я настроена решительно, снял очки, аккуратно убрал их в футляр и только потом снова на меня взглянул и сказал:

– София, распределения назначаются в конце весеннего сезона, но никак не перед зимними праздниками. По какой такой причине вам понадобилась практика в королевском ведомстве, да ещё сейчас? Впереди каникулы, к чему вам утруждать себя работой?

Не хотела я рассказывать о своей ситуации, но выбора нет.

Переминаясь с ноги на ногу и кусая губы, я решилась всё рассказать. Сделала глубокий вдох и на выдохе заговорила:

– Чтобы после окончания не отрабатывать учёбу, я взяла у банка займ. Под залог дома. Но не рассчитала свои силы. Теперь я могу потерять дом.

У куратора глаза стали большими и круглыми.

А я взяла, да рассказала всё с самого начала. И про жениха изменщика, и про слово управляющего банка, которое он как дал, так обратно и взял. Про его грязные намёки не забыла. В конце пустила слезу и горестно всхлипнула.

Господин Рейн протянул мне платок. Вытерла слёзы с лица и шумно высморкавшись, сказала, что встретила подругу своей бабушки, леди Патрицию Сальмен. Она-то и подсказала, какой есть выход.

Куратор покачал головой, когда обратно протянула ему платок.

Убрала его в кармашек сумки. Выстираю и прополощу в вересковой воде. Будет приятно пахнуть. И верну куратор платок. Только пусть сначала даст мне это распределение.

Мужчина поднялся с места и прошёл к окну. Постоял, поглядел на зимнюю пургу, которая в этом году как пришла с началом зимнего месяца, так и хозяйничает уже почти две недели. Потом обернулся и проговорил:

– Леди Тёрнер, ваша ситуация определённо сложная.

– Так и есть, – закивала я. – Очень сложная.

– Вы меня ставите в затруднительное положение, – продолжил он и нахмурил брови. Убрал руки в карманы брюк и длинно вздохнул. – Если я сейчас впишу вас в бланк, то вынужден буду отчитаться, по какой причине отправил вас на практику в конце года. Да ещё и курс у вас не соответствует правилам. Мы распределяем пятые и шестые.

– Пожалуйста, господин Рейн… – взмолилась я и сложила ладошки в молитвенном жесте. – Век буду вам обязана, если пойдёте навстречу.

Облизнула вмиг пересохшие губы и добавила:

– А в отчёте укажите правду. Я нуждалась в…

– Ни в коем случае! – перебил меня куратор. Вернулся к столу и со злости крутанул своё кресло. Тихо выругался, но я услышала.

Он тряхнул головой, затем потёр виски, будто у него разыгралась мигрень.

– София, наша академия – не благотворительный фонд! Ваша ситуация – не повод для распределения, – произнёс он довольно резким тоном.