— Но ведь он не погиб? — с мольбой прошептал Побелевший.

— Нет! — Ор уже сам верил в это. — Добрые духи рано бросили на землю черную шкуру ночи, и она скрыла вождей от атлантов.

Рождалась легенда, которая от раба к рабу, из подвала в подвал пойдет по Срединной. И не один отчаявшийся, услышав ее, подождет звать смерть.

Скрипнул люк, люди метнулись к своим местам у стен. Атланты не любили бесед между рабами. За вошедшим стражем двое рабов несли корыто разваренных зерен. Рабы окружили еду, но никто не начинал, пока самый старый — сгорбленный пеласг, не взял первую горсть. Тогда к корыту со всех сторон потянулись руки, Ор с жадностью наполнил рот теплой кашей. Видя, что все съели первую пригоршню, старейший потянулся за второй. Третья оказалась последней.

Под утро Седой разбудил юношу. Пеласг, который вчера давал знак к еде, сидел рядом, кутая сутулые плечи в бурый балахон.

— Самый Старый хочет говорить тебе! — прошептал гий сонно моргающему Ору. — Вчера ты порадовал его вестями, и он дает тебе слова мудрости, которые помогают рабу сохранить жизнь.

Пеласг тихо заговорил, поблескивая черными глазами из-под спутанных волос. Старый гий переводил:

— Первая мудрость: никогда не перечь атлантам. Кричи: «Сделаю, повелитель!» — даже если веление невыполнимо. Возразишь — накажут за непокорность, не сделаешь — всего только за леность.

Вторая мудрость: на глазах у хозяев не будь спокоен. Делай мало, но двигайся много. Переставай, едва хозяин отвернулся.

Запомни третью мудрость: не ищи доброты от хозяев. Те, кого они наградят, — уже не люди. И рабы и атланты презирают их.

Последняя мудрость: чаще вспоминай свое племя, свою землю. Память ранит душу, беспамятство убивает ее.

Ор не все понял. Уж очень отличались эти правила от обычаев людей.

Люк со скрипом распахнулся. «Выходи! Выходи!» — кричали стражи. Всячески изображая поспешность, рабы суетливо семенили к выходу. Но два стража с дубинками успели изойти проклятиями, пока вереница рабов вытянулась во дворе. Их повели на берег облицованного камнем канала, где стояла ладья — без палубы, лишь с навесом над кормой.

Рабов загнали в середину, на груз из мешков и бревен. Стражи сели на корме, возле моряков. Туда же прошел Храд.

Над покатыми крышами окружающих домов поднимались дымки — видно, узкоглазые готовили еду. В проходе показался идущий к пристани мамонт с яптом на спине. Ор не так испугался, как вчера, но отодвинулся за большой кожаный тюк. Мамонт подошел к ладье, поднял хоботом конец каната, идущего от мачты, и протянул япту. Раскрыв рот, Ор гадал, что будет дальше.

Пока моряки убирали доску-сходню, погонщик закрепил канат на широком ремне, охватывающем грудь мамонта, тонко крикнул, и огромный зверь навалился на упряжь. Ладья тронулась. Двое моряков взялись за рулевое весло, не давая ей прижаться к берегу.

Долго плыли мимо пристаней со складами, потом вдоль участка, на котором несколько сот рабов ворочали каменные плиты. Возле дремало трое стражей с волками.

— Что они делают? — спросил Ор старого гия.

— Новую пещеру, такую, как та, где мы ночевали.

— Разве… Разве не волшебством скалы превращаются в жилье?