– В чем же?

– Вы с Арканом должны пойти к Багирову и отдать ему наркотики.

– Всю партию?

– Конечно.

– А если он не поверит нам?

– В смысле?

– Если он заподозрит что-либо неладное и не возьмет у нас наркотики?

– Надо его уговорить, Борис Степанович. Надо, – проникновенно сказал Банда, кладя руку на плечо генерала. – Говорите ему что угодно, извиняйтесь за поведение Аркана днем, плетите любые небылицы. В конце концов, вы можете притвориться, будто до смерти напуганы происшедшим и понимаете, что такие шутки с Багировым могут дорого обойтись…

– Тут мне и притворяться не нужно, – горько усмехнулся Тихонравов. – Я и так чуть инфаркт не схватил – я же слишком хорошо понимаю, что значит обидеть Багирова. А Анатолий поступил так нерасчетливо, так залихватски…

– Горячность юности. Не зря же говорят – молодо-зелено. Хотя, с другой стороны, может, оно и к лучшему. – Банда разговаривал с генералом тихо и ласково, успокаивая его голосом и собственной невозмутимостью, – ему нужно было, чтобы Тихонравов ни жестом, ни интонацией, ни неосторожным словом не выдал бандиту своего волнения – от этого зависело в предстоящей операции очень многое.

– Да, конечно…

Банда еще раз похлопал Бориса Степановича по плечу и откинулся на спинку сиденья:

– Тогда переходим к делу.

Он снова извлек из кармана свой сотовый телефон и, быстро набрав номер, будничным голосом, словно ничего особенного не происходило, отдал приказ:

– Дежурный? На связи "Первый". Группу захвата срочно на десятый километр Волоколамского шоссе! Количество группы определяю в составе двадцати человек, командир – капитан Сиваков.

Полная экипировка, возможно сопротивление с применением огнестрельного оружия. О готовности доложить! В точке сбора ждать моих указаний.

Как поняли?

После того как дежурный по базе в точности повторил его распоряжения, Банда выключил телефон и улыбнулся:

– Ну, что напряглись, мужики?

– Так ведь… – Самойленко поднял голову.