Выйдя из палатки, я потянулся, осмотрелся: осень, всё жёлтое, деревья сбрасывают листья. Если присмотреться, можно вдали увидеть окраины Чернобыля. Я здесь уже четвёртый день, не особо опасаясь поймать дозу. Если верну себе магические способности, то почищу организм от заражения и проведу дезактивацию техники, а если нет, то… Да что тут думать, жить-то мне недолго осталось. Но я справлюсь, в результате уверен. Вон, купил у белорусов десять петухов, это чтобы наверняка, в клетке сидят, зерно жрут – только хай стоит, полмешка как не бывало. Но ничего, сегодня всё решится. Я уже второй день собираю пентаграмму, поминая кривые руки тех, кто мне крепления делал. Ладно генератор был и болгарка с дисками, ею и равнял. Но сейчас пентаграмма собрана, всё готово.

Вообще путь до зоны оказался не совсем прост, ещё и колёса проколол – у «Урала» переднее левое и у прицепа. Железок тут хватало. Резину не менял, сил и возможностей просто не было, подкачивал компрессором и ехал, немного оставалось, оттого грузовик перекосило чуть на бок. Вон он, под деревьями стоит с прицепом, рядом мой козлик. Я к нему уже привыкнуть успел, руль тугой, козлик скачет как бешеный но машина огонь, не жалею, что взял. Если всё пройдёт нормально и я восстановлюсь, то с новыми силами решу все проблемы. А то в таком состоянии даже запаску снять не могу, да и не пытался, знал, что вырубит от перенапряжения – и кирдык. Надо было гусеничную технику брать, правда, в этом случае путь занял бы гораздо больше времени, и границу Белоруссии, как и с Украиной, пришлось бы пересекать тайком. Хорошо хоть, в окрестных землях дождей было мало, колея слабенькая осталась, но и по ней, если приспичит, отследить можно. Всё же за зоной пригляд был, не бросали её на самотёк. Хотя со стороны Украины я такого пригляда не заметил, да и большая часть заражённой техники странным образом куда-то исчезла. Скатался посмотрел из любопытства. Судя по следам, вывозили трейлерами. Правда, я туда особо не совался, мне и города хватало. Жуть этот мёртвый город. На фото в Инете совсем не то, это нужно своими глазами увидеть.

В городе я и собирал пентаграмму, почти в центре, пусть и довольно далеко от энергоблока АЭС, но если засекут выброс маны, а его засекут, смогут принять за выброс из реактора, если там что осталось. То есть маскировка для меня, можно сказать, идеальная. Я на козлике ездил к месту, собирал пентаграмму на школьном стадионе. Вчера вечером закончил и сегодня решил провести операцию по инициации.

Я направился к пятну остывшего костра – нужно разжечь огонь и разогреть завтрак: привычные макароны с тушёнкой и чай. Когда поел, стал собираться. Поднял в кузов козлика. Потом собрал вещи, свернул палатку и всё в три этапа отправил в прицеп. Всё, техника к выезду готова. Осталась масксеть, но её снимать я пока не стал. После этого я пешком, не торопясь, пошёл в город.

Часа через два добравшись до места, взял клетки с петухами, пятью, и разместил их на остриях лучей. Всё это я делал под натянутым тентом. Не то чтобы опасался, что со спутников засекут мою деятельность, просто подстраховался. Раздевшись донага, я отнёс одежду в укрытие и, вернувшись, встал в центре пентаграммы. Холодно, притопывал, чтобы не замёрзнуть. Взял ПМ, пистолет из старых запасов, и произвёл пять выстрелов. А как мне достаточно быстро и гарантированно умертвить петухов? Да ещё, можно сказать, разом? Они могут умереть сразу, но могут и долго, это не важно, кто быстро уйдёт, а кто нет, важно, чтобы эманации боли и смерти начали стекаться в центр пентаграммы. Полчаса стоял, совсем замёрз, когда меня неожиданно и так знакомо скрутило. Есть, открылся Дар! Я уж думал, не сработает, сколько времени прошло – и ничего, а сейчас пошло. Превозмогая себя – да во мне столько препаратов было, что сердце должно выдержать, – я стал плести сетку, это десять минут ада. Смог. Накинув её на себя, дождался, когда она сама стянет меня со всех сторон. Теперь можно вздохнуть свободнее.

Уф-ф-ф, всё. Сразу полегчало, будто вторую жизнь вдохнули. Только сейчас я осмотрелся и остолбенел, пробормотав:

– Кажется, валить надо.

Пока я работал с сеткой и проводил остальные манипуляции, то не смотрел по сторонам, да мне тупо было не до того. Единственно, кто мог не пострадать при такой варварской инициации, – это я, родная мана меня не убьёт, а сейчас я стоял на чистом пятиметровом круге, а за ним… Города фактически не было. Ударная волна заставила сложиться целые пятиэтажки, и теперь вокруг громоздились одни развалины. Да уж, решил прикрыться зоной. Кажется, это я правильно решил, а если бы где в другом месте был такой выброс? Внимания было бы куда больше. Хм, а от пистолета ничего не осталось, только порыжевшая пыль под ногами.

А, пофиг. Вот валить точно надо. Если застукают тут, то?.. Да скажу, что сталкер, пусть проверяют, но всё равно валить нужно и до машин добраться.

Подбежав к бетонным блокам, я обнаружил лишь пыль от своих вещей. Просто замечательно, до лагеря чуть больше пяти километров, а я голый осенью на улице, да ещё ветерок поддувает. Даже обувки нет. Делать нечего, пошёл, бежать физическое состояние не позволяло. Внимательно поглядывал по сторонам. Одно хорошо: поднятая пыль, огромным облаком стоявшая над городом, отчего серьёзно так стемнело, закрыла меня от спутников. Надеюсь, успею дойти до лагеря и укрыться, сменная одежда там была. Не подумал я, основную взял, теперь придётся в робе ходить. Чуть хуже с обувью, одни кирзачи остались, но хоть они.

Попытался перейти на магическое зрение – глухо. Пока само не запустится, никакого толку, ждать надо. А времени ждать и нет. Пока шёл, я сплёл бы плетение восстановления и в сердце запустил. Это, конечно, не полное восстановление, но хотя бы мог поддержать сердце, чтобы оно тут сию минуту не встало, всё легче было бы.

С громко бившимся сердцем в груди я добрался до лагеря, это отходняк после препаратов, всё же я взял предельную дозу. К счастью, лагерь не пострадал, не дошёл до него выброс. Подойдя тяжело дыша и обливаясь потом к грузовику, я взял из кабины «Урала» бутылочку с водой, запил пару приготовленных таблеток, которые должны стабилизировать моё состояние, и услышал шум вертолётных двигателей. Только сейчас, через три часа с момента выброса, показался старый Ми-8 с трезубцем на борту, осторожно, издалека облетавший город. Надо сваливать. С ходу-то мой лагерь под деревьями и масксетью не заметен, но поторопиться стоит.

Я по-быстрому обмылся с мылом из канистры с водой, так как был в заражённой пыли с ног до головы. Ведь та, что с неба оседала, прилипала на моём потном теле, так что я был весь в грязных разводах. Закончив с водными процедурами, быстро вытерся полотенцем и оделся, а то натуральный дубак, тело после движения успело остыть. Убрав канистру в прицеп, стал сворачивать масксеть – вертолёт, проведя разведку и убедившись, что саркофаг не пострадал, я от него далеко инициацию проводил, уже улетел. Полотенце и мочалку с мылом я бросил тут, не стал забирать.

А сейчас стоит подумать, что делать дальше. Да вот не успел, заработало магическое зрение, закрывая мне обзор. Вовремя, зараза. Вот теперь я на коне. Не сразу, но смог убрать магическое зрение, оно мне пока мешало. Сел в кабину и, стронув технику, покинул лагерь, возвращаясь по своим же следам. Главное, повторно не пропороть колёса. И на спущенных ведь уйду, только кирдык камерам и покрышкам будет. Не страшно. Потом надену запаски, а в Белоруссии куплю новую резину, там есть что выбрать, тоже распродают военный металлолом. Новенькую резину возьму. Надо всё прикинуть, но одно ясно: в ближайшее время, это я о времени до Нового года говорю, покидать Белоруссию не стоит, там устроюсь. Есть кое-какие мысли.

Когда я отъехал километров на десять, пошёл крупный, с градом, дождь, скрывший меня от чужих глаз. Просто отлично, можно даже воскликнуть, что это праздник какой-то. Фары с трудом пробивались через стену дождя. Опасаясь съехать со старой заброшенной полевой дороги, по которой проезжал четыре дня назад, я остановил машину. Тут оврагов полно, ещё не хватало скатиться в такую рытвину, не выберешься. Двигатель продолжал тарахтеть, я лишь фары выключил, оставив габариты. Взял с соседнего сиденья кастрюльку с макаронами – пусть они и холодные, но есть очень хочется, всё что угодно съем. Запил горячим чаем из термоса с печеньем. А утолив голод, достал из бардачка две основы, которые я успел сделать, пока жил в лагере, обе серебряные с держателями под камни. Напомню, у меня их пять было. Маны уже чуть набралось, а после инициации и выброса источник был пуст, однако хватило немного слить в оба камня, где-то процентов по десять в каждый. Оба мои будущие лекарские, нужно поскорее восстанавливать себя.