— Девушка, если хотите пообщаться с телевидением, то поторопитесь. Они там — на улице, ждут чего-нибудь интересненького, увидят, что мы уезжаем, и рванут следом. Так что бегите, пока не поздно.

Продавщица мельком глянула на меня, как бы молчаливо спрашивая разрешения (как будто я могла ей запретить), и сорвалась с места.

— Я же говорил, что все женщины мечтают об экране, — снова подал голос Ивакин.

— Не все, — с досадой отмахнулась я. — Только молодые и глупые.

— Так что, Елизавета Анатольевна, может, встретимся после работы? — Оставшись со мной наедине, Петр Петрович заметно осмелел.

— Стара я для вас, с Шурой вон лучше встретьтесь, — искренне посоветовала я.

— Ну уж! Стара! Скажете тоже! Все бы такие старые были…

— Петь! Все уже в машину загрузились, — в дверь кладовки просунулась рыжая шевелюра Сидорчука. — Тебя только ждем.

— Иду, — с досадой отмахнулся Ивакин, уже дойдя до порога, он обернулся:

— Так как? Вы не ответили…

— Я подумаю, — ответила я, чтобы отвязаться от неожиданного поклонника. Петр Петрович кивнул, водрузил на голову фуражку и вышел вон.

Как только за ним захлопнулась дверь, я тяжело опустилась на стул. Что же это делается, господи? Что значит это дурацкое ограбление?

Может, тут просто поработала местная шпана?

Обкуренная (или обколотая, кто ж их разберет) молодежь регулярно заглядывает к нам, предлагая продавцам купить то одно, то другое… Возможно, в одно из таких посещений они присмотрели для себя что-то интересное… Да нет… К чему себя обманывать? Наркоманы вели бы себя совершенно не так, поломали бы все, разбросали, вынесли бы хоть что-то, имеющее реальную ценность… Нет, это не воры и не хулиганы… Неужели?! От одной мысли о том, что ночное происшествие может иметь непосредственное отношение ко мне, Лебедевой Елизавете Анатольевне, моя спина похолодела и покрылась противными мурашками… Что же мне делать, если эти люди действительно приходили за мной?.. Но почему в магазин и почему ночью? Хотели напугать? Или что-то искали?.. А может, они не знают мой адрес и пытались найти его в бумагах фирмы? Глупость. Зачем так рисковать? Легче дождаться у входа и выяснить все подробности непосредственно у меня… Атак, получается, они намеренно предупредили о своем появлении, заставили меня насторожиться и быть наготове… Нет, Лиза. Нужно успокоиться и взять себя в руки. Мало ли что могло произойти здесь сегодня ночью! Совершенно не обязательно, чтобы это имело отношение к тому делу… Никто не может связать мое имя с этим маленьким убогим магазинчиком, да и вряд ли им удалось вычислить хотя бы город. Я живу тихо и незаметно, мое имя не фигурирует ни в каких бумагах… Да и потом, прошло четыре месяца, кто хотел и имел возможность, давно бы меня вычислил… А уж если это случилось и они вышли на мой след, то мне вряд ли удастся спастись во второй раз. Только где же они? Чего ждут? Почему не приходят немедленно, чтобы раз и навсегда покончить со мной, как с Павлом?.. Я изо всех сил крепилась, чтобы не разрыдаться, не впасть в панику, не вскочить и бежать немедленно на край света, куда глаза глядят… Наверное, я так бы и сделала, но бежать мне, к сожалению, больше некуда.

К счастью, я всегда обладала уравновешенной психикой и редким для женщины умением в нужный момент взять себя в руки и рассуждать здраво. Совершенно ни к чему сидеть здесь, в темной подсобке, и распускать нюни. Нужно немедленно связаться с Юлей, послать ее улаживать проблемы с милицией, а самой попытаться разобраться в происходящем. Не исключено, что придется рискнуть и позвонить Диане. Может, у нее там возникли какие-то новые обстоятельства…

— Елизавета Анатольевна! Вы меня не слышите, что ли? Или заснули? — вернул меня в реальность голос Шурочки.

— Извини, задумалась, — откликнулась я. — Что ты говорила?

— Может, вам лекарство какое-нибудь купить? — не унималась продавщица. — Бледная вы, и глаза покраснели. Я читала, что так часто бывает, сначала человек не осознает, как задета его нервная система, а потом, когда наконец до него доходит, может даже сознание потерять….

— Не волнуйся, Шур. Телевизионщики уехали? — Девушка молча кивнула. — Тогда магазин пора открывать…

— Как открывать, Елизавета Анатольевна? — всполошилась Шура. — Вы хотите сказать, что мы сегодня работать будем, после всего того ужаса, который мне пришлось пережить…