Анджей Земяньский

Бреслау Forever

Дорогой читатель,

Автору пришлось переместить во времени и пространстве некоторые события, имевшие место в действительности — исключительно для потребностей драматургии произведения. Это не означает, будто бы ему не известно, что и когда произошло. Изменения истории на самом деле чисто косметические.

Некоторые фамилии, использованные в книге, были выдуманы — но большая часть, это, все же, реальные люди, а так же, абстрагируясь от криминально-фантастической фабулы, это описание их истинных переживаний.

Альтбузерштрассе была небольшой, но довольно длинной улицей. Офицер крипо (криминальной полиции) шел по ней и трясся. А может, следовало бы вызвать гестапо? Попросить прислать дополнительные силы? Как? Ближайший телефон был, кажется, в аптеке на Рынке. Альберт Грюневальд трясущимися от страха руками расстегнул плащ, вынул люгер и перезарядил. Он знал, что это ему мало в чем поможет. Тем не менее, он обязан был решить это дело.

Спустя несколько лет, по улице Лацярской, ранее называвшейся Альтбузерштрассе, шел перепуганный офицер Гражданской Милиции. Следовало бы попросить помощи. Но как? Пешком, до главного управления, или до ближайшего комиссариата? Лацярская представляла собой одну большую развалину. Мищук едва мог пройти по ней. Он расстегнул дешевую куртку, которую получил из поставок УНРРА[1], вынул советскую «тэтэшку» и перезарядил. Милиционер шкурой чувствовал, что это ему не поможет. Тем не менее, он обязан был решить это дело.

В 2006 году улица Лацярская выглядела мило, поскольку, когда в детском саду по левой стороне высадили десятки деревьев, она стала единственным оазисом зелени в самом центре, возле Рынка. Славек Сташевский, офицер полиции, тем не менее, не обращал внимания на прекрасные кусты и деревья. Он расстегнул свою офигительную куртку «The North Face», вытащил Хеклер-и-Кох и перезарядил. Все же, было у него туманное предчувствие, что сам пистолет ему мало чем поможет. В связи с этим, он вынул из кармана телефон, позвонил в управление и залогинился как «свой». Ответили молниеносно.

— Мне нужна поддержка, — сказал он женщине-оператору.

— В округе есть три машины с радиосвязью. Прислать все?

— Да. А у вас там, случаем, нет никого из антитеррористической бригады?

В трубке он слышал стук компьютерной клавиатуры. Потом краткий «бип», когда оператор нацелила его с помощью Джи-Пи-Эс.

— Неподалеку есть две гражданские машины, — сообщила она. — Подослать?

— Да. И, пожалуйста, подошлите вспомогательные силы из других частей города. Это очень срочно.

— Даже так паршиво? Что происходит?

— Умоляю. Вышлите все, что только можно, на площадь Нанкера. Буквально сейчас.

Альберт Грюневальд сидел в «Швидницком Подвале»[2] со своим приятелем, ветераном первой мировой войны. Они съели обильный завтрак, теперь цедили пиво, пытаясь игнорировать толпу возбужденных посетителей. Стоял 1939 год.

Рихард Кугер, несмотря на отсутствие одной руки, умело перелистывал газету.