– Вовсе нет! Пгосто уже давно идет «охота за головами», спецы всем нужны… Во-он, видите? – Фима наклонился к столу и показал рукой в окно, на те самые новые домики, что были на склоне, – Аслан стгоит и селит там всех, кого пгивлекает, инжененегов, технагей и пгочих. Люди видят геальную возможность жить и габотать, а у меня только слова, – Фима развал руками, – о некоем остгове нового агхипелага, где тоже ждут и ценят специалистов. Есть два кандидата, но они уехали вчега в Лунево в охгану обоза нанялись.

– Военные?

– Да, вегтолетчики, уже пагу месяцев тут как непгикаянные… у них, как только они тут появились, вышел конфликт с кем-то из гебят Аслана, до гукопгикладства дошло. Ну, что там из-за чего непонятно, конфликт вгоде замяли, но и особо их тут не жалуют, гебята Аслана поспособствовали.

– А откуда эти вертолетчики появились?

– С тогговым судном пгишли.

– Ну, вертолетов у нас пока нет, – пожал плечами Макарыч отвлеченно глядя в окно.

– Согласен, но в верховьях Новой есть старый аэродром, а на нем три «Аннушки», не забыл?

– Помню, помню, но это не наши «Аннушки», а переговоры с Ганшиным тогда ни к чему не привели.

– Просто отложили, – ответил я, а сам вспомнил, что действительно переговоры с председателем колхоза в Верховьях тогда зашли в тупик. Ганшин, несмотря на нашу дружбу и лояльное отношение друг к другу, прекрасно понимал, чем владеет и даже за большие деньги и прочие мои предложения никак не хотел заключать договор на совместное использование аэродрома и самолетов. Да и не было тогда ни у нас ни у него летчиков и прочих механиков, кроме пенсионера – смотрителя того самого аэродрома, который в прошлом был механиком, но на данный момент ему уже за восемьдесят. Вот и отложили переговоры «до лучших времен».

Оставив радиста Василия и двух бойцов в обществе Фимы, я, Макарыч и Юра отправились в поселок, во-первых, стоило выразить уважение Араику, который меня потом проклянет и обматерит всякими армянским ругательствами, если узнает, что я был в Лесном и не зашел к нему на чашечку ароматного кофе. Во-вторых, было интересно осмотреть Лесной на предмет развития и вообще, как сказал Макарыч – «надо носом поводить».

Солнце уже палило вовсю, мы медленно поднимаясь по дороге от пристаней обливаясь потом, я покосился на Юру, который в отличии от нас с Макарычем был в полной боевой, то есть КЛМК, берцы, набитая магазинами, гранатами и ВОГами разгрузка, АКМ с подствольником, еще и РД за спиной. Но Юра, молча и вполне уверенно топал, внимательно осматривая проезжающий гужевой транспорт, машины, обочины дороги и встречных людей. Такой вот у меня бодигард, хмурый, молчаливый и настырный… вбил себе в голову, что у него «миссия» по охране моего тела, завещанная покойным Алексеем и все тут, хотя, на самом деле так и есть…

Лесной окончательно проснулся, людей на улице прибавилось, и вообще, людей в поселке стало больше, из-за оградок доносится детский гомон, хозяева домов огородничают, слышен шум лесопилки и цехов Аслана. По дороге к пристаням, которая теперь стала главной в поселке, вполне приличное движение в обе стороны – повозки, носильщики с большими самодельными тачками на велосипедных колесах, иногда проезжают и микрогрузовики, много велосипедов с модернизированными багажниками и прицепами из переделанных детских колясок. И если бы не знание того, что произошло с Миром, я бы подумал, что попал в какую-то африканскую страну, негры, кстати, попадаются. Кто-то с Новой Земли перебрался, а кто-то и из лесу вышел.

«Все для тебя! Рассветы и туманы. Для тебя, Моря и океаны…» – доносилось со стороны бывшего поселкового сельпо, а ныне весьма популярного ресторанчика и постоялого двора при нем. Чистые беленые стены, плетеный забор открытой веранды и два десятка столиков под ее навесом. Появилось кое-что новенькое – тандыр! Под небольшим навесом рядом с двумя мангалами сидели две женщины явно армянки. Они сидели на чистом настиле из досок, одна раскатывала скалкой тесто на низеньком столике, а вторая, ловкими движениями сначала несколько раз крутила руками тонкий блин теста, потом укладывал его на специальную подушку, чуть сбрызгивала тесто водой, таким жестом, будто крестит, а потом шлеп! И приклеила его к стенке тандыра. Я даже загляделся на этот процесс, одна из женщин, что постарше, это заметила и почти без акцента сказала:

– Проходите мальчики, берите лаваш, с сыром, с яичком, с зеленью…

– Обязательно! – ответил и помахал Араику, который приплясывал у мангала под приснопамятный хит Стаса Михайлова.

– Из-за этой песни стоило и потоп устроить, – проворчал Юра, кивнул на свободный столик и скинул РД с плеч.

Увидев меня Араик аж присел и развел руки в стороны…

– Сергей-джан! А я знал, что ты придешь!

– Откуда, дорогой?

Араик, изрядно набравший вес, быстро подошел к нам, предварительно позвав к мангалу мальчишку-помогайку, в обрезанных до колен, потрепанных штанах, но в чистой, белой рубахе и в полголоса сказал мне: