— Отлично, впереди в пяти милях двухполосное шоссе.

Первый пилот:

— Набираем высоту. Двести футов.

Второй пилот:

— Отлично, есть визуальный контакт.

Мы, пассажиры, безмятежно уплетали шоколадные батончики, и вдруг бортмеханик, сидевший в носовой части, схватился за пулемет. Мы тоже тотчас же похватали свои винтовки и вскочили с пола. Мы понятия не имели о том, что происходит. Толку от нас все равно никакого не могло быть, потому что высунуть ствол винтовки в поток набегающего воздуха сравнимо с тем, чтобы протянуть руку из окна машины, мчащейся со скоростью сто миль в час. Мы хрен чем могли помочь экипажу, но нам хотелось быть хоть чем-нибудь полезными.

На самом деле ничего страшного не произошло. Просто мы подлетали к шоссе, и бортмеханик надеялся, что кто-нибудь откроет по нам огонь с земли, чтобы можно было пострелять в ответ.

Это шоссе связывало Багдад и Иорданию. Мы пролетели над ним на высоте пятьсот футов. По шоссе сплошным потоком двигались с зажженными фарами колонны военных машин, но наш вертолет летел без огней, а услышать нас с земли определенно не могли. Мы впервые получили возможность увидеть врага.

Пролет над шоссе дал нам возможность определить наше точное местонахождение, потому что по карте было известно, где именно проходит шоссе. Я пытался прикинуть, как долго нам еще находиться в воздухе, и вдруг послышался тревожный гудок.

Мы с Динджером были в наушниках. Услышав голоса экипажа, мы переглянулись.

— Вираж влево! Вираж вправо!

Казалось, разверзлась преисподняя. Вертолет принялся судорожно метаться из стороны в сторону.

Бортмеханики носились, как одержимые, по отсеку, нажимая кнопки выбрасывания тепловых патронов.

Нашим летчикам были известны места сосредоточения большинства «Роландов», но про это они, судя по всему, не знали. Ракета класса «земля—воздух» нас «засветила», и сработали бортовые системы оповещения. Ситуацию усугубило то, что в этот момент мы летели относительно медленно.

В тусклом свете циалумовых палочек я увидел лицо Динджера. Слушая самоуверенную болтовню летчиков, мы расслабились, дав волю ложному чувству спокойствия. Теперь же у меня возникло такое ощущение, будто я ехал в машине, затем на какое-то время опустил взгляд, после чего, снова посмотрев на дорогу, увидел, что ситуация внезапно изменилась и нужно что есть силы жать на тормоза. Я понятия не имел, выпущена ли ракета, захватила ли ее головка наведения нас и вообще что происходит.

— Твою мать! — в сердцах бросил Динджер. — Если этому суждено случиться, у меня нет никакого желания ни о чем слышать, твою мать!

Мы разом сорвали с головы наушники и отшвырнули их в сторону. Я повалился на пол и свернулся в клубок, готовый ко встрече с землей.

Летчик резко бросал вертолет в разные стороны. От этих гимнастических упражнений двигатели надрывно выли.

Наконец «Чинук» выровнялся в воздухе и снова полетел по прямой. По лицам бортмехаников мы поняли, что все осталось позади.

Надев наушники, я спросил: