1

Элиот прощупывал пульс Криса. Он нахмурился так, что явственнее проступили морщины на лице. Наконец он кивнул и повернулся к медсестре.

— Доктор в баре за углом, — хрипло сказал он. — Предлагаю и вам к нему присоединиться.

Испуганно раскрыв глаза, она попятилась к двери.

— И вот еще что. — Увидев, что он сунул руку под халат, она замерла. Он достал конверт. — Ваши деньги. И заприте за собой дверь.

Она облегченно вздохнула, выйдя из кабинета дантиста в приемную, и очутилась на улице.

Элиот слышал, как щелкнул замок. Он закрыл дверь кабинета и посмотрел на поднос с зубоврачебными инструментами.

Крис обмяк в кресле. Его дыхание было неглубоким. После того” как ему ввели амитал натрия, он потерял сознание. Лекарство подавляло сдерживающие центры, давая возможность получать информацию от человека, не желающего отвечать на вопросы. Однако допрашиваемый должен быть в состоянии отвечать на эти вопросы, а потому его сознание нельзя отключать полностью. Он должен пребывать в контролируемом полусне, не реагируя ни на что, кроме задаваемых вопросов. Сестре было ведено полностью отключить сознание Криса, поэтому Элиоту пришлось подождать, пока действие лекарства ослабнет.

Он взял иглу капельницы и ввел ее Крису в вену на руке, затем открыл шкафчик и достал два наполненных шприца, лежавших рядом с ампулой амитала. Лекарство было в виде порошка. Он растворил пятьсот миллиграммов в двадцати миллилитрах Дистиллированной воды для инъекций, вставил один из шприцев в отверстие капельницы, торчавшей из руки Криса, и нажал на поршень. В трубочке находился клапан, при помощи которого можно было регулировать поступление лекарства в организм. На всякий случай он положил рядом второй шприц, хотя, если допрос продлится более получаса, раствор придется готовить заново, потому что амитал быстро разлагается.

Как Элиот и ожидал, через пять минут веки Криса затрепетали. Элиот приоткрыл клапан капельницы и ввел в вену немного препарата. Когда речь Криса станет бессвязной, Элиот прикроет клапан, а когда Крис начнет очухиваться, откроет его снова. Процедура требовала внимательности и аккуратности.

Лучше начать с простых вопросов.

— Ты знаешь, кто я?

Не получив ответа, Элиот повторил вопрос.

— Элиот, — прошептал Крис.

— Очень хорошо. Правильно, я Элиот. — Он внимательно посмотрел на Криса и вспомнил его таким, каким увидел впервые, тридцать один год назад. Он хорошо помнил того пятилетнего мальчугана, тощего, оборванного, грязного. Отец умер, проститутка-мать бросила сына на произвол судьбы. Приют находился в пригороде Филадельфии, в трущобах. В помещении — множество столов. На каждом столе — аккуратно сложенная кучка мух. Мальчик ловил их с помощью полосок клейкой ленты. — Помнишь, — спросил Элиот, — как я заботился о тебе? Я тебе, можно сказать, отец, а ты мне — сын. Повтори.

— Отец, сын, — пробормотал Крис.

— Ты любишь меня.

— Люблю тебя, — безо всякого выражения повторил Крис.

— Ты мне доверяешь. Я всегда был так добр к тебе. Ты в безопасности. Тебе нечего бояться. Крис вздохнул.

— Хочешь порадовать меня? Крис кивнул. Элиот улыбнулся.