Книги

Братство

22
18
20
22
24
26
28
30

— Угу.

Фредрик подозвал коллег и показал им на лежавший на столе контракт и на фото человека, с которым он был заключен — лысого мужчину лет сорока пяти. Контракт был датирован двумя годами ранее. «Свет Господень» заплатил почти двести тысяч крон за покупку оборудования для видеонаблюдения. Изучив удостоверение Фредрика, продавец признался, что хорошо помнит этот заказ.

— Повторите то, что говорили про оплату.

Продавец фыркнул, как вынырнувший на поверхность кит. Очевидно, к конфиденциальности своей лавочки он относился очень серьезно.

— Да, все так и было. Они заплатили наличными. Налом.

— Налом, — повторил Фредрик. — Это привычный способ оплаты?

— Нет.

— Вы не спросили у них, почему они расплачиваются наличными?

Мужчина некрасиво ухмыльнулся.

— Это сфера безопасности. Люди приходят сюда потому, что у них есть тайны. У нас в стране что, запрещено платить наличными?

— Пока нет, — язвительно ответил Фредрик. — Вы можете описать покупателей?

— Покупателя. Он был один. Но, честно говоря, я не помню, как он выглядел. Довольно обычный парень. Разве что немного напряженный. Напряженный взгляд, если понимаете, о чем я.

— Но это был он? — вклинилась в разговор Кафа.

Изучив контракт, она показала на подпись.

Продавец сказал, что не проверял подлинность подписи, ведь покупатель заплатил налом, но все верно: это подпись принадлежала покупателю. Перу Ульсену.

Магазин находился на окраине, в промышленном районе Альфасет, в семи — восьми километрах к востоку от центра Осло. Раздобыв нечто похожее на кофе, они повернули в сторону Грёнланна. Кафа была за рулем, а Андреас на заднем сиденье раскладывал одну за другой бумаги — результат вчерашних поисков в государственных архивах.

— С именем Пер Ульсен никого нет: ни среди жертв, ни среди пропавших, — сказала Кафа.

— Может быть, это имя только для прикрытия, — пробормотал Андреас.

— Ну, может быть. Но чье прикрытие? Владелец магазина не узнал ни пастора по фото, которое мы ему показали, ни других членов общины. Нет. Я так не думаю, — сказала Кафа.

Тон ее голоса снова стал назидательным, а лицо Андреаса сделалось цвета вареного краба.