Он перевёл продавцу половину запрошенной суммы, так они договорились с Ули.

Остальную сумму за чип перечислит приятель. А хвост ему Рэм скинет уже на другой комм.

Увидев, что деньги пришли, парни успокоились и стали настраивать допотопный биосканер. Здоровенный белый ящик с площадкой биопрошивки, куда можно было засунуть даже башку.

— Руку пихай?

Рэм сунул руку в отверстие сканера по плечо. Так было надёжнее. Хотя перепрошивка возможна и на расстоянии, но сканер уж больно старый.

Руку защекотало, наверно, процесс пошёл. Рэм уже и не помнил, как это было в двенадцать лет, когда ему обновляли чип.

Чип завибрировал, и он поёжился.

Как только администрат отреагирует на запрос полиции, чип станет опасным. Даже перепрошитый, он биологически будет соответствовать данным Рэма. Полисы просто увидят, что теперь ему не шестнадцать, а двадцать один.

Для более серьёзной перепрошивки нужны другие деньги и нормальное оборудование. Эти дураки вряд ли даже в социальную базу его внесут. Битый возраст будет только на чипе. А полная идентификация сразу расставит всё по местам. Главное, слинять, не дожидаясь её.

Если полисы подадут запрос в десять утра, то к обеду администрат уже может выдать разрешение на социальную идентификацию.

А спецон сколько будет торчать на площади? А что, если до вечера? А ему куда прятаться?

А что если у полисов со спецоном всё договорено? Тогда Рэма просто передадут из рук в руки. И что? Тюрьма?

Он покачал головой. Да нет, на тюрьму он пока не набегал. Его просто придушат прямо в обезьяннике. И скажут: недосмотрели, подрался…

— Тащи назад.

Рэм вытащил руку. Потёр невольно — место, где был вшит чип, всё ещё чесалось.

Хорошо, что эти социальные штуки такие маломощные. По чипу идентификация возможна, только если носом уткнёшься в полиса.

Продавец вынул из ящика под столом полицейский сканер и поднёс к плечу Рэма.

Запястье кольнуло: сигнал от перепрошитого чипа дёрнул мышцы.

— Работает? — спросил продавец. — Дёргается рука?

— Да, — отозвался Рэм. — Отвечает.