– В письме подробно расписано три пункта, Два из которых полностью подтвердились, а один, про то, что экспедиция ничего не найдёт в этом сезоне, удастся проверить осенью. По первому из пунктов найден клад на весьма солидную сумму, по третьему раскрыт предатель в революционной группе. Что из этого однозначно можно констатировать?
– Корреспондент сочувствует революционерам и не имеет серьёзных корыстных мотивов. Иначе по поводу клада он бы связался с американцами. У них есть возможности эвакуации человека из СССР, и им проще реализовать клад.
– Откуда могут быть такие данные, предположений нет?
– Если бы только клад, то можно было бы думать про семейные предания, дедушку из наших краёв. Предатель во Фракции Красной Армии объясним германским агентом КГБ. Но вместе эти факты никак не стыкуются. А указание, что затонувший галеон ищут в неправильном месте, наводит на мысль, что известно правильное.
– Всё так. Финансовые средства крайне нужны для дела революции, а знание предателей весьма ценно. Нам необходим этот молодой человек. Публикуйте объявление. Как там? Кубинская балалайка? Смешно. Действовать очень аккуратно. Никаких контактов с КГБ. Не подключать никого из тех, кто даже случайно может раскрыть информацию. Отправляйте группу по обычным каналам. Обязательно девушку с яркой, броской внешностью. Легенда – стажировка в посольстве. Остальных по линии торгпредства. Кого планируем руководителем операции?
– Педро Родриго де Варадеро…
Эрнст Георгиевич, для сотрудников на службе, в министерстве, и Эрик, для многочисленных приятелей вне её, ранним будним утром вышел на балкон – выкурить сигаретку после завтрака, перед выходом на работу. Дурная привычка, но приятная. Тем более что сигарета настоящая «Ява» явская, то есть с московской фабрики «Ява», а не клопомор задрищенского производства. Вообще, Эрик любил пожить, в широком смысле этого слова. Покурить хорошего табачку, вкусно покушать в приличном ресторане, произнося хорошие слова и красочные тосты, выпить бокальчик коллекционного вина с приятелями, а уж с подругами тем более. Близким друзьям он признавался, что с возрастом стал слабоват, кроме жены у него осталось всего две постоянные любовницы, да и со случайными подругами теперь реже встречается. Друзья завистливо улыбались, признаваясь, что и в лучшие годы такого не имели.
Некоторые недоумевали, на какие такие шиши роскошествует наш Эрик? Работает не в торговле, не на производстве. Должность в министерстве плёвая, от него ничего не зависит. Оклад неплохой, но далеко не впечатляющий. Быть может, южные родственники помогают? После таких размышлений многие вздыхали: «Умеет человек устроиться!»
Человек действительно смог отлично устроиться. Чем хороша работа в министерстве? Пайки, сейчас их стали называть заказы, к праздникам. Буфет с приятной для желудка едой и лёгкими для кошелька ценами. Свой магазин. Ладно, мясо и колбаса, там даже вобла иногда лежит на витрине. Но и не это главное. В министерстве распределяются фонды, одним росчерком пера составы с сырьём уходят с одного объекта народного хозяйства на другой. Дефицитные товары? Не смешите! Их директора заводов сами привезут, конечно, не требуя платы, в качестве «образца».
Кое-кто из руководителей на местах за лишний вагон сырья был готов хорошо отблагодарить. Нет, не дефицитным товаром, а живыми деньгами. Откуда они у него? Ну… Слово «цеховик» слышали? Да, есть и другие более гадкие слова – «ОБХСС», «КГБ», «Рабочий контроль»… Но жить-то все хотят, вот люди как-то и договариваются. Что-то производят, как-то продают, с кем-то делятся. Тут подсуетились, там пошустрили, вот денежки и лежат в карманах всех заинтересованных лиц. Но ведь хочется ещё! И ещё! И ещё… А делать-то из чего? Фонды выбраны, сырьё кончилось. Станки простаивают, работники недовольны, они тоже денег хотят, покровители из властных структур недовольно хмурятся. Тогда в командировку в Москву снаряжается гонец.
Всё то, чем богат местный край, кладётся в чемодан для подарков министерским знакомым. Но не подарками едиными выбиваются фонды. Гонцу выписываются командировочные – для скромных гостиничных завтраков. Выдаётся уже заранее списанная сумма подотчётных денег для шумных ужинов с министерскими. И ещё кое-что, тщательно упакованное. Про это «кое-что» говорят просто: «Отдай Эрику». Эрик берёт переданное. Эрик ходит на шумные ужины, организованные командированным для министерских чиновников. Эрик угощается привезёнными подарками. Эрик улыбается. Эрик произносит цветастые тосты. Эрик, душа компании, вдруг приносит гонцу подписанную хитрой закорючкой бумажку с пришлёпнутой лиловой печатью.
Довольный гонец возвращается домой за заслуженной благодарностью. Довольный руководитель встречает вагоны, довольно стучащие на стрелках колёсами. Довольные работники работают левую работу на довольно блестящих смазкой станках. Довольны покровители, довольны купившие дефицитный товар покупатели, довольны все. Хотя иногда возникает вопрос – куда девает «кое-что» Эрик? Но этот вопрос не принципиален.
На местах вопрос не принципиален, а для Эрика он основной. Министерские руководители высокого ранга взяток не берут. Принципиально. Дел у них много, иногда они могут что-то подписать не глядя. Иногда не проверят своих подчинённых или поверят им. Бывает, совсем редко, и сами ошибутся, но взяток не берут, нет. Эрнста Георгиевича некоторые такие руководители ценят. За лёгкий характер, за умение сказать красивые и правильные слова на банкете, за нахождение в стороне от внутриминистерских интриг и сплетен. Человек не встречается с руководителями вне работы, даже живёт не в министерском, а в обычном доме. Но иногда Эрнст может зайти в кабинет с толстой бандеролью официального вида или папкой на завязочках, а выйти с пустыми руками. Зачем нужны бандероли и папки? В конверт такие деньги никак не помещаются.
Так вот, Эрик брал «кое-что» у гонцов, распаковывал и обнаруживал деньги, много денег. Иногда очень много денег. Нет, он их сразу не нёс вышестоящему по цепочке, купюры могли быть мечеными, а номера переписанными. Деньги должны были какое-то время «отлежаться». Другие люди должны были убедиться, что передавшие работают свободно, а не под контролем органов. Эрик же проверял только купюры, тасовал ассигнации между пачками, менял одни банкноты на другие. Вопрос с хранением решил для себя раз и навсегда – на балконе. Где ещё? В министерстве нельзя. А квартира под контролем, есть сигнализация от воров. Деньги же хранятся в большом портфеле, обёрнутыми в целлофан, чтобы даже в самый сильный ливень не промокли.
Для защиты портфеля кассир получил пистолет с патронами. «Чтобы было, чем застрелиться, когда счёт не сойдётся, – хохотнул человек, передавший оружие. – Шучу. По ментам постарайся не палить, от всего остального отмажем». Эрик не думал, что с ним шутили. Недостача денег каралась жестоко. Но для защиты от случайных грабителей оружие полезно.
А вот если придут органы с обыском, то вступит в действие хитрый план. Портфель подвешен с внешней стороны боковой ограды балкона. При первом подозрении на обыск прямо из комнаты перережется леска, ведущая на балкон. Портфель упадёт вниз этажа на два и будет висеть на рыболовном тросике из лески, пока его не вытянут обратно. Проведённые испытания доказали жизнеспособность конструкции. Не будем говорить, что синтетический материал, из которого изготовлен тросик, не рассчитан на пребывание под прямыми солнечными лучами, на перепады температур и обледенение, потому мог потерять паспортную прочность. Мы сейчас не про это.
Мы рассказываем про то, как Эрик ранним утром вышел на балкон выкурить сигаретку после завтрака. Тихий ветерок шевелил пряди его волос, сигарета тлела, а человек машинально посмотрел, как висит портфель. Портфеля не было. Контрольная леска была, бухта тросика была, а портфеля не было. Эрик с последней, затаённой надеждой посмотрел вниз, на землю. Был виден серый асфальт, чуть дальше по двору мальчишки шли в школу и весело перекрикивались. Эрнст Георгиевич затянулся и сразу принял пропажу портфеля. Пропала вся рабочая касса и полученная два дня назад доля. Взять в долг? У кого могут быть такие деньги? Бежать? Всё равно найдут. Явка с повинной? В тюрьме достанут, только потрошить будут дольше. Ещё затяжка, окурок сигареты бросается вниз, а за ним «рыбкой», головой вперёд, прямо на асфальт, прыгает Эрик.
В школе по английскому, русскому и литературе меня тянут за уши. Нет, не ставят халявные оценки, но спрашивают на каждом уроке. Причём вопросы по теме, которую мы разбирали вчера-позавчера на дополнительных занятиях. Я не совсем тупой, потому отвечаю нормально и получаю честные пятёрки. Как понимаю, чтобы поднять оценки в году. С одной стороны, баллы заработаны честно. С другой… Стали бы так часто спрашивать, если бы не занимались со мной дополнительно? Впрочем, про оплату репетиторства я ничего никому не говорил, в классе решили, что спрашивают из-за того, что я собираюсь поступать в МГУ.