– Времени не хватает – школа, уроки, секция. Хорошо, что занятия музыкой закончились. Сейчас и на самбо ходить не буду. Зато другая напасть – выпускные экзамены. Как тут время на подружек выкроить?
Лукавлю, конечно, однако девочка принимает мои слова за чистую монету и сочувственно вздыхает. Но молчит. Тут я предлагаю:
– Давай к экзаменам вместе готовиться? Я тебя по математике, физике и химии подтяну, а ты меня по русскому и английскому.
– По истории тоже, – добавляет Яна и вновь вздыхает, теперь уже довольно.
Идём так же рядом, но каким-то образом она оказалась чуть ближе ко мне. Довёл её до дома, благо живём в одном подъезде, только на разных этажах. Быстро разогреваю оставленный мамой обед, ем и еду в коммуналку, прихватив свой шикарный рюкзак.
Конструкцию батя подсмотрел на какой-то международной туристической выставке. Сам он заядлый походник, магазинные образцы ему не нравятся, потому мастерит собственные модели. Этот считает одним из своих лучших творений. Сшитый из технического капрона, с широкими плечевыми лямками, новинкой на сегодняшний день – поясным ремнём, четырьмя наружными карманами на молниях, боковой шнуровкой, типа яровского образца, клапаном и вытяжным тубусом сверху для увеличения объёма до сотни литров. Прониклись? Теперь завидуйте – с рамой из дюралевых трубок! И даже с колёсиками, на которых конструкцию можно возить по ровной дороге. Причём, когда они не нужны, колёсики легко можно снять. На нынешний момент лучший рюкзак походника. Я получил его в подарок на окончание восьмого класса.
Новая жена отца меня не сильно любит, но приходить в гости не запрещает. Мой младший брат по отцу, наоборот, обожает. Его старшая сестра по матери относится нейтрально, хотя моего отца искренне и показательно ненавидит. Правда, своего отца она ненавидит значительно сильнее. Моя мама ту семью тоже демонстративно не любит, но все «приличные» вещи, из которых я вырос, отправляет брату. Когда я хотел скинуть братишке свой ксилофон, выяснилось, что у него нет музыкального слуха. Зато мои детские боксёрские перчатки были приняты с восторгом. Как там сказано у классиков? «Высокие отношения!»
В коммуналке уже привычно выглядывают старушки, и я прохожу к себе. Зачем пришёл? Решил убедиться, что гости не найдут мою захоронку. Знаю, шансов мало, что пока меня не будет, влюблённая парочка начнёт по комнате рыскать, но червячок-то точит, потому запер находку в тумбу письменного стола, вместо ящиков. Там дерево только топором расколоть удастся, замок крепкий, без ключа не откроешь. Ящики из тумбы на шкаф положил, они всё равно пустые.
Позвонил Саньку, он сообщил – девчата решили, что пять вечера в субботу слишком поздно, и обещали приехать в воскресенье с утра. Получается, на целый день. Я и раньше думал, что тортиком и бутербродиками не обойдёмся, а теперь просто уверен. Сесть вшестером сможем – стол раздвинем, два венских стула, один конторский, трое уместятся на диване. Не влезут, тогда с кухни стул принесу. С кастрюлями и сковородками полный порядок, скорее их переизбыток. В глубине нижней полки стола нашлись два чугуна, с крышками в виде небольших сковородок. Один огромный, литров на десять. Ни разу не видел, чтобы бабушка в нём готовила.
Раз нашёлся чугун, я решил блеснуть и приготовить для гостей плов. В будущем одно время я часто ездил по делам института в Киргизию, в славный город Фрунзе, там один местный научил. С ним, конечно, даже сравниться не могу, но для Москвы плов получался приличным. Все, кто ел, хвалили.
Продолжил ревизию. Чайников два, один из них литров на шесть. Ножи-вилки-ложки, пусть разнокалиберные, но от бабушки остались в большом количестве. Вот тарелок и чашек маловато, надо или подкупить, или у соседей в долг просить.
Решил не одалживаться, рванул в Добрынинский, там на первом этаже есть секция посуды. Как бы ни ругали в девяностых СССР, но простые и добротные вещи можно было купить без проблем. Чайный сервиз на шесть персон мне обошёлся в двадцать шесть рублей. Такой простенький с розовенькими цветочками. Столовый набор – это тот же столовый сервиз, но без супницы, потянул на сорок восемь шестьдесят. Он не шедевр изящества, но выглядит симпатично.
Внос в дом полного рюкзака вызвал ажиотаж. Распаковку производил на кухне – мне всё равно мыть придётся, а так хоть старушки от любопытства не помрут. Поинтересоваться вышло всё население квартиры, даже Григорий заглянул посмотреть. В целом мой выбор одобрили. Частности касались комплектации. Например, все сошлись на том, что соусник лишний, только зря место занимает, а вот салатниц нужно будет докупить.
Что в плове самое важное, особенно когда ты готовишь его девушкам? Баранина? Рис? Зира? Они тоже, но самое главное другое – антураж. Надо показать восхищённым зрительницам процесс приготовления, а потом заставить подождать и подать на стол красивый, ароматный и вкусный готовый продукт. Вот потому мне пришлось сильно побегать. На рынках Москвы есть любые продукты, которые выращивают в Союзе. Только не надо спрашивать, сколько они стоят, и так понятно, что придётся заплатить две или три цены магазина. Многие хвалят Центральный рынок, хотя он и самый дорогой, однако я предпочитаю Черёмушкинский. Захаживал туда не так часто, но, когда были деньги, мог прикупить что-нибудь вкусненького.
В субботу, как освободился, решил закупиться там. На прилавках изобилие – картошка, бочковые солёные огурцы, толстое сало, по желанию с прожилками или без оных, крепенькие мочёные антоновские яблоки… не устоял, купил три штучки. Их положили в два целлофановых пакета, вложенных один в другой. Не удержался и одно съел сразу. Такой, знаете, чуть щиплющий язык сок, немного островатый вкус. Запах даже описать не берусь.
Но я пришёл не из-за яблок, мне нужны разные разности для плова. Как можно обойтись без красного перца? А без сушёного барбариса? Зира, понятно, про неё даже не говорим. Нашёл старичка-узбека, сидящего за столом с множеством открытых, прянопахнущих мешочков. Рассказал про свою нужду и получил свёрнутый фунтиком кусок газетного листа со специальной смесью для плова. Пряности – это прекрасно, но магазинный рис и рис, который выращивают для плова в Узбекистане, – это две большие разницы. Да, он не такой светлый. Да, он хуже очищен. Но вкус не сравнить! Опять же, не разваривается, как обычный.
Аксакал со мной согласился и подозвал подручного, человека тоже в возрасте, но чуток помоложе. Тот повёл меня по рынку. Иногда останавливался, тыкал пальцем и велел платить. Крупная оранжевая морковь, белые головки чеснока, крепкие луковицы, бутылка темноватого, пахучего, хлопкового масла с осадком, порубленные куски баранины и, как венец путешествия, мешочек чуть красноватого риса оказались в моём рюкзаке. Как хорошо и удобно иметь такую замечательную вещь! Легко и удобно донёс до остановки. Пока доехал до дома, прикончил оставшуюся мочёную антоновку.
Холодильника в комнате у бабушки не было, я тоже пока его себе не завёл, но мясо хорошо легло между рамами окна в моей комнате. На улице ещё достаточно холодно, ночью держится минусовая температура, до готовки баранина нормально долежит.
Утром, чуть не к открытию, сбегал в магазин за хлебом. Кирпич орловского за восемнадцать копеек, батон пшеничного за двадцать пять, три городские булки по семь копеек. Торт взял обычный «Трюфельный», свежий, красивый, немного мокроватый от сладкой пропитки и сплошь засыпанный коричневым, чуть горьковатым, порошком какао. Меня даже слюна прошибла, честное слово! В продуктовом разжился сыром «Пошехонским», триста граммов по два рубля шестьдесят копеек, попросил продавщицу порезать. Полкило варёной колбасы по два тридцать. Она, конечно, грубовата, но мне нравится. Впрочем, полкило «Любительской» по два девяносто тоже взял и тоже попросил порезать. Масло по три пятьдесят, два вида – солёное и несолёное. Беру полкило несолёного. Яйца лежали по девяносто копеек, по рубль десять и по рубль тридцать. Взял десяток самых дешёвых, я же не эстет, мне и такие сгодятся.