– Как тебе «Дети полуночи»? – спрашивал он, к примеру.
– Очень ничего, – отвечал.
– А по мне, так напыщенный бред, – сообщал он. – А «Бесконечная шутка»?
– Понравилась.
– А я вот никогда не читал подобной хренотени.
Я решил, что ни при каких обстоятельствах не дам ему прочитать ни слова из своей писанины. Но, увы, буквально через пару дней в «Вашингтон пост» напечатали мою статью. Мне очень не хотелось, чтобы кто-либо на Кирибати когда-нибудь прочел эту статью. Она была составлена из двух чужих статей, объединенных редактором таким образом, что, по его же словам, в итоге получился «монстр Франкенштейна, которого выпустили громить мир». И вот Майк ворвался ко мне в дом с газетой. Статью прислали в новозеландское представительство из посольства в Вашингтоне.
– Это что за хрень? – спросил он.
В ответ мне оставалось лишь вздохнуть. Будучи моим книжным поставщиком, Майк всегда старался помочь.
– Мне кажется, тебе надо прочесть вот эту книгу. – С этими словами он вручил мне «Записки фаната» Фредерика Эксли. Это книга об одном парне, который мечтает стать писателем, но вместо этого становится несчастным алкоголиком, ведущим презренную, достойную всякого сожаления жизнь.
– Спасибо, Майк, – сказал я ему, когда прочел книгу. – Мне очень понравилось.
– Еще бы, – заметил он с хитрой улыбкой.
Зато Майк открыл для меня сёрфинг. Я часто видел, как вечерами он катается за домом. Он жил рядом, через несколько домов, и однажды я попросил его научить меня кататься.
– И что теперь делать? – кричал я через час, когда наконец отплыл от берега на достаточное расстояние и оттащил за собой доску. Из этого часа сорок пять минут были проведены под водой в мучениях различной степени тяжести.
– Ищи волну в форме буквы А.
В форме буквы А. Хм… Я видел волны в форме букв Z, W и V, а также букв индийского и тайского алфавитов. Арабскую вязь. Но волн в форме буквы А не было. Наконец мне надоело, и я просто выбрал первую попавшуюся. Оказалось, зря. Дьявольская волна подхватила меня, и что было дальше, я не помню: какие-то руки, ноги, доска, хаос белой пены и кружение, как в барабане стиральной машины, над острыми кораллами. Тогда я решил, что сёрфинг не для меня.
– Кошмар какой-то, – признался я.
– Ты просто не ту волну выбрал, – ответил Майк, который проделал тот же путь, что и я, безмятежно прокатившись на гребне волны и словно издеваясь над моей хаотичной борьбой со стихией. – Попробуй сначала просто лечь на доску – бодибординг.
Так я и стал бодибордером, очень хорошим, серьезным бодибордером. Я, конечно, понимаю, что в мире водных видов спорта бодибординг не слишком высоко ценится и считается таким же крутым занятием, как синхронное плавание, но плевать я хотел на их мнение. На самом деле бодибординг – прекрасная возможность подружиться с разбивающимися о риф волнами. Ты словно оказываешься у волны за пазухой, делишь с ней ее судьбу, и, если удается вскочить на нее в нужном месте – перед самым гребнем – и при этом она не выкидывает всяких гадких фокусов и не разбивается поверх скалы, утыканной морскими ежами, – вот тогда это настоящий кайф. Не хочется рассыпаться в восторгах, но бодибординг на волнах у берегов тропического острова на экваторе, безусловно, одно из самых прекрасных занятий на этой земле.
К сожалению, волны на Тараве редко похожи на те, что изображают в глянцевых сёрферских журналах, где люди с идеальными мышцами плавно подкатывают к песчаным пляжам, населенным исключительно грудастыми девицами в бикини со стрингами. Волны на Тараве – это просто убийство. Они обрушиваются, закручиваются вихрями и совершенно непредсказуемы. Они поднимаются на двенадцать футов над рифом с острыми кораллами под тонким слоем воды и, как раз когда начинает казаться, что сейчас ты съедешь по диагонали вниз, вдруг разлетаются брызгами – и ты оказываешься в свободном падении. Из-за остаточной силы удара тебя начинает крутить, что очень плохо, потому что волна, точнее, то, что от нее осталось, по-прежнему увлекает вперед, и ты катишься в толще свирепой, разбушевавшейся белой пены, которая, с одной стороны, подбрасывает тебя, а с другой – обрушивается на тебя сверху. В этой ситуации ни в коем случае нельзя выпускать доску, потому что доска, в отличие от тебя, не утонет, а это важно, ведь, закрутившись в волне, ты не можешь дышать. Наконец волна выплевывает тебя. Несколько минут, чтобы собраться с силами, – и ты снова возвращаешься к исходной точке, уверенный, что на этот раз приобрел чуть больше знаний и следующая волна просто прокатится мимо.
Я уже давно не занимаюсь адреналиновыми видами спорта, в которых есть опасность получить пожизненную травму. Я бывал в зонах военных действий и видел, как в непосредственной близости взрываются снаряды. Я падал со скал. Водил мамину машину на скорости, значительно превышающей сто миль в час. В ливень. Однажды я употребил довольно большую дозу алкоголя, волшебных грибов и марихуаны почти одновременно, чтобы посмотреть, что будет. Был замечен в. эээ. неосмотрительных поступках. Однако, испытав порядочно, в один момент вдруг осознал, что со смертью шутки плохи. Наверное, я старею. Но все же, когда ты на гребне волны, когда она подхватывает ее и ты готов скатиться вниз, есть в этом что-то особенное. Это чувство, что ты