– Какая минута? – вырвалось у него.

– Восьмидесятая, – злобно процедил Митька.

– Время… есть, – прошептал Женек.

По ту сторону экрана игроки в сине-белых футболках рвались в атаку. Последовал навес. Опасный, хороший.

– Бей! – прогремело на весь двор.

Игрок бы и рад, но не дотянулся. Миллион человек всплеснули руками и еще пятеро тут, во дворе.

– Еще есть время, – повторил Женя увереннее.

Кудрявые головы обоих Юриков обернулись.

– Один гол – и всё. – Он помахал указательным пальцем. – Один точный удар! – Слушали уже все. – Просто ударить хорошенько. Пас и касание. Да? Так ведь? Это возможно. Нужно только идти вперед.

Мальчишки переглянулись. Закивали неуверенно. Но в глазах их вновь запылал огонек. Только Сашка косился на экран.

– И бить. Бить надо больше. – Колька пнул по воздуху.

Телевизор взревел. Комментаторы онемели. Сашкины глаза округлились.

– Вот вам точный удар, – выдала подоспевшая Катька.

Ребята повернулись к окну. Женек поднял взгляд.

Бельгийцы праздновали. Красные ликовали. 3:1. Мчались озорными чёртиками между застывшими, побледневшими до оттенка своих маек футболистов – неудачников. И только Нигматуллин бесновался, доставая мяч из сетки.

– Жопа, – резюмировал Коля. Картавые Юрики чесали затылки.

– Полнейшая задница, – добавила Катька, качая головой.

Минуту стояли молча. Смотрели повторы. Где-то в доме сокрушался дядя Юра, и когда, казалось, стих, пискнула отскочившая дверь, и он вышел на крыльцо. За ним тетя Лиза.

– Все тут ясно, – злобно протянул он, повернувшись к ребятам. Тетя Лиза подтолкнула его, и они направились на огород. Катя вернулась в дом.

Матч тем временем продолжался.