Глава 26. Концы в землю

Сейчас у меня единственное, что отличает мою жизнь от фильмов, это обыденность. Казалось бы, живешь как в фильме. Куча бабок, например. А куча бабок, оказывается, тяжелая. Таскаешь их по хате с места на место, потный, воняешь. Не получается как в рекламе, просто херак и стал счастливый. Или вот ещё случай был, убил я двух злонамеренных субъектов. И вместо поцелуя с красоткой на фоне заката, я пришел домой, пустил слезу по поводу испорченной одежды, и сходил в туалет. Насчет слезы — наверно стресс так из меня вышел. Что-то накатила жалость к себе, неуместная какая-то. Руки так и тряслись, еле ширинку расстегнул. Потом еще и пронесло. Совсем не герой боевика короче. Потный, взъерошенный, живот крутит. Прилёг на диван и уснул. Проснулся от звонка телефона. Вытер слюну со щеки — лег неудобно. Наверняка, кроме того, что во сне слюни пускал, еще и храпел. Одно утешало — будут снимать про меня автобиографический фильм, эту часть вырежут.

— Да! — сонно ответил я, наконец нащупав на телефоне кнопку ответа. Звонил Вячик.

— Глянь в чат. И подходи уже ко мне, хватит дрыхнуть! Я что, один тут ночь не спать должен! — бросил он злые слова мне в ухо, и “бросил” трубку. Тоже мне, начальник нашелся. Я поставил чайник и лениво полистал чат. И взбодрило меня прочитанное, не хуже кружки горячего кофе. Как в лицо плеснули.

Честно говоря, этого и следовало ожидать. Источником переполоха были наши найденыши. Вернее, Настенька. Они то вели себя тихо, а вот Настенькина сердобольность… Не утерпев, Настя схватила самую пострадавшую из наших пленниц и поволокла в больницу. Хотя, технически, они же уже не пленницы, мы же их освободили? Как тогда правильно сказать? Наших освобождениц? Ладно, такие размышления, это не для раннего утра.

Настя работала в больнице оператором узи. Или как это там называется. Просвечивала внутренние органы, был у неё и специальный ректальный зонд для простаты, что служило отличным поводом для шуток внутри компании. В общем, решила она проверить что там у гигары этой внутри. И у Насти было чем. Но никакого злоупотребления служебными полномочиями, Вячик честно заплатил за осмотр в клинике. Просто мимо врача протащили нашу молчаливую красотулю в тугой повязке. Положили на стол. И посмотрели на свет, так сказать. И на свету выяснилось, что гигару наша, не человек. Очень сильно не человек, но как именно — я не совсем понял. Настя, как это часто бывает с умными людьми, которые ничего не понимают, тут же спряталась за терминологией и канцеляритом. Вячик экран узи на видео снимал, как будто в этой мешанине можно что-то понять, а Настя ему рядом диктовала холодным спокойным голосом, как врач из фильма ужасов при осмотре тела чудовища. Что-то типа “Влагалище в пределах нормы, внешне неотличимо от человеческого, но не является частью репродуктивной системы. Отсутствует матка, фаллопиевы трубы. Вместо них крупное… Блин, это же яичник… Господи, она яйцекладущая что-ли?”. Потом видео прерывалось. Затем начиналось снова. Телефон мотало туда-сюда, я успевал только заметить стройные ножки гигару, но не успевал их рассмотреть. Особенно объект исследование имело бы смысл подробнее задокументировать, я считаю. Работа оператора на твердую двойку.

Про влагалище я запомнил, потому что это мне очень интересно было, все остальное было не такое интересное — серьезно, надо было Вячику снимать, как по голой гигару, гелем обмазанной, сканером елозят. Это бы скрасило следующие сорок минут моей жизни, за которые я уяснил только то, что у гигару сильно отличается внутреннее строение. Немного другие не только внутренние органы, но и мышцы и кости. Ах да, у них в языке тоже есть кости. Это могло бы остаться просто поводом для внутренних шуток на тему, что только у людей язык без костей. Но у гигару язык был сложной конструкции. Прямо в самом деле мутантноя такая штуковина с жалом, больше похожий на мокрицу из фильмов ужасов. Как они вообще им разговаривают. Впрочем, своеобразный акцент у них есть, это я давно заметил. Рома написал в чат “Я все еще готов рискнуть, и провести с ними близкие контакты третьей степени. Хотя, от орального зондирования, все же придется отказаться. Но это не точно”, чем вызвал у меня улыбку и бурю возмущения у Насти.

Кончилось всё это безапелляционным призывом от Вячеслава, немедленно собраться у него и всё обсудить.

А что тут обсуждать? Какую-то гадость к себе домой натаскал, сам теперь пусть и разбирается. Похоже не я один так подумал. Тёзка написал, что на работе и уйти не сможет. Роман, что уже взял отгул, но сейчас едет на встречу с дядей, по поводу оружия из бронзы. Я вздохнул, написал “У меня срочные дела. Важные. Приду, как освобожусь”. И отключил звук на телефоне. А потом пошел в туалет.

— А ну встань передо мной, как хер перед порнохабом! — грозно вопросил я, прикрыв за собой дверь в туалете и оставшись в полной темноте. Полной для человеческого глаза, не для меня. Через минуту клубящаяся тьма соткалась в две фигуры. Кенни сидел под ванной, и выполз оттуда, формируясь по дороге, выпрастывая из узкой щели между полом и ванным щитком одну когтистую лапу за другой. Фильм “Звонок”, в исполнении режиссера чужих. Хемчик лентами полился из вентиляции и, не долетая до пола, складывался в острые грани рогов и когтей. Красиво. Все же, на местных харчах они куда быстрее растут. Кенни выглядел мрачным чудищем с тусклыми провалами глаз. Клыкастый, крылатый скелет обтянутый кожей. Даже кое-какие перепонки на крыльях просматривались. А когти превратились в самые настоящие серпы. Вот точно такой у матери в деревне есть. Кстати, надо съездить, денег подкинуть.

— Докладывайте, — велел я.

Надо им уже разговорную речь осваивать. Этот поток мыслеобразов, да еще сразу от двух, тяжело разобрать. Чувство странное. Это как с “вертолетиками” по пьяни, когда мир вокруг тебя кружится, но не кружится. Похоже тем, что мысли вроде как твои, но и не твои. Главное, я уяснил, что трупы они спрятали. Нашли пустоту в земле. Судя по каким-то бревнам, похоже раньше это был подпол в избе. А потом город деревню поглотил, а вот такие, не до конца обвалившиеся подполы, остались. В него мои миньоны трупы и упрятали. Кровь очень вовремя пошедшим снегом запорошило — хоть в чем-то повезло. Всякие там обрывки одежды они по округе раскидали, следы заметая. Среди картинок этого я увидел связки ключей. Одну — от машины.

— Они же на машине были! — с ужасом хлопнул я себя по лбу. И стал собираться. Собрался так — одежду дорогую, красивую, вчера кровью заляпанную, сложил в непрозрачный пакет. Даже туфли. А сам оделся в свою старую. А ведь выкинуть старые шмотки хотел. Рука не поднялась. Но это хорошо — сейчас, после своего дорогого прикида вызывающего внимательные взгляды, я в старом пуховике себя чувствовал, как невидимка. Отлично. Вышел. Сходил за пару кварталов, выкинул “мусор”. Заодно немного проснулся.

Ух и страшно же я тупил вчера. Мне же теперь есть с чем сравнивать. В “данжеоне” у меня мышление работало сильно иначе. Не то, чтобы я умнее был, или быстрее. Нет, в реальности я, как раз, даже ловчее действовал. Физически. А вот мозги начисто выключились. Даже зрение отказывать начало. Я как в трубу смотрел, приходилось головой вертеть, чтобы в сторону посмотреть. И я и не помнил почти ничего. С огромным трудом узнал то место, где вчера все произошло. Благодаря огромной луже застывшей крови. Вряд-ли тут за ночь двух людей выпотрошили. Хотя, двух, это только я. Больше двух, получается... Короче, вроде это то место.

Вспомнилось, какой же жуткий страх у меня был, пока я от них убегал. А когда догнали, в мозгу как будто предохранитель перегорел — страх ушел, осталась пустота в башке, без чувств, без эмоций. А тело горит, волосы топорщатся, сердце бухает. Мда, не удивительно, что самураи так любят про принятие смерти и спокойствие в бою говорить. Честно, действовал на инстинктах, вообще никаких мыслей не было.

Странно, что я не проблевался. А ведь там тот еще фарш случился. Раньше меня мутило, если коллега на работе сильно бумагой палец порежет. А тут прямо молодцом держался. Нет, тошнота подкатывала, но она была не такая сильная, чтобы её нельзя было игнорировать. Может это я от Кенни, маньячилы черного, устойчивость перенял?

Стараясь не привлекать внимания редких прохожих, я облазил место своего преступления. Нашел ключи, полюбовался на клочки одежды, развешанные высоко на чахлых деревьях. Мда, теневики прибрали, как смогли. Хорошо, хоть не куски тел по ветвям развесили. Было бы прям предновогоднее настроение. Куда они дели кошельки и документы, они не помнили. Это досадно, потому-что удостоверение вчерашнее, я так и не нашел. А что в нем было написано, кроме того что это тело из органов, не помню. Все тела из органов, пока меня в темноте не догонят. Вон, Кенни соврать не даст. Так, на дурацкие каламбуры потянуло, это я от нервов. Вообще, кроме лужи застывшей крови, частично размолотой в розовую слякоть проезжавшими по ней машинами, и пары связок ключей, я больше ничего не нашел. К металлу мои помощники прикасаться не любили, поэтому бросили совсем рядом.

Время было уже часов восемь, как раз многим людям пора на работу идти. Неудачно я вышел. Прохожих становилось все больше, мимо ездили машины — я нервничал и боялся привлечь внимание. Поэтому плюнул, и пошел домой. Теперь надо было убрать от своего подъезда их машину. В какой же они приехали? Это выяснилось быстро — вокруг неё собрались соседи, пинали её по колесам и слушали сигнализацию. О покойных, конечно нельзя плохо… Но эти олени точно заслужили мучительной смерти — умудрились поставить машину так, что и по тротуару мимо спокойно не пройти, и проехать машинам мешает.