Чувствовалось, что Вячеслав слишком долго держал это в себе. Его прорвало. Он делился планами. Я его не перебивал. Я его внимательно слушал. Только сходил за виски. Отличная штука. Если потягивать его не спеша, крохотными глотками, то можно долго поддерживать в себе состояния легкого, веселого опьянения. Периодически мы хохотали. Особенно, когда я рассказывал, как уволился.

Хороший был вечер. Давно так не сидел.

Я даже не заметил, как за окном стемнело.

— Слушай, подожди секунду. Эксперимент! Нужна полная темнота!

Полной темноты мне удалось добиться не только задернув шторы и выключив все лампы, но и заперевшись с Вячиком в ванне. Не обращая внимания на его похабные предположения, для чего мне это надо. В темноте ко мне быстро вернулось уже почти привычное ночное зрение. Я повернулся к Вячику. Тот на ощупь пытался отпить из стакана, смешно вытягивая губы трубочкой.

— Ты что, не видишь ничего? — удивился я, и поднес руку к его лицу. Он никак не среагировал. Похлопал глазами и ответил:

— Нет, вообще ничего. Даже нет разницы, глаза закрыты или нет.

— Странно, — удивился я. — А у меня ночное зрение включилось. Как там… Там, где ты лев. У меня оно сразу появилось, после первого раза, как там побывал.

Вячик уставился на меня слепым взглядом. Я увидел, как на его лице отражается тревога.

— Значит, Серый, дело точно в тебе.

— Тихо, замри, — сказал я и взял ел его за плечо. — Не дергайся, это моя рука. Пошли на выход.

— Что? Что такое? — еще сильнее заволновался он.

— Кенни. Прямо за твоей спиной, — ответил я, сам не спуская глаз с сгущающейся темноты.

Вячик взвизгнул, выпрыгнул из ванны по дороге буквально забросив меня на стиральную машинку и чуть не выбив дверь. Открыв дверь и вывалившись в слабоосвещенный коридор, он обернулся и как ковбой револьвер, выхватил смартфон. Включил фонарик и направил его внутрь ванной комнаты. Сходство с ковбоем возможно, добавлял стакан с виски в его руке. Вячик отхлебнул и хрипло сказал:

— Ну давай, вылазь на свет. Хочу посмотреть на тебя, Кенни.

В яркий луч света высунулась когтистая, проволочная лапа. И, против моего ожидания не развеялась.

— Убери, ему все равно больно, — попросил я.

Вячик направил фонарик себе под ноги. И отошел в комнату, где тусклым красным светом горело изображение дров в электронном камине. И уже там выключил телефон. И сказал:

— Ладно. Сука. Хера ли делать. Пусть заходит. Жрать он хочет?

— Никогда не откажется, но ему это не сильно надо, — сказал я, прислушавшись к своим ощущениям. — Обойдется.