«Да, с такой катапультой выше задницы не подпрыгнешь».
Как бы в ответ громоздкое устройство украсилось стрелочками и надписями, это джин вывел в оптическое окно инструкцию.
«Перегрузка — пять же и то недолго, — подбодрил он. — Вы будете лететь в уютном коконе из пенорезины, сладко посапывая в ограниченном биостазисе».
«И прилечу в итоге под трибунал. Тело отправят подыхать на серную каторгу в кальдеры Ио, а капсулу Фрая будут медленно и со смехом давить в каком-нибудь прессе, слушая через наушники надсадные вопли психоматрицы».
Однако Данилов не сказал джину: «нет».
В массивных шкафах нашлись старорежимные скафандры, более похожие на группу саркофагов. Короткий тест дыхательной системы и герметичности, теперь можно одеваться, вернее влезать в скафандр как в канализационный люк. Тем временем джин настраивал автономную систему управления катапультой.
«Готовьтесь, шеф. Начинаю отсчет времени старта».
Данилов сделал себе инъекцию суфразила, на этот раз пять кубиков, и снова стал коченеть. Пока не совсем задубел, опустил старинное зеркальное забрало и сунул в рот мундштук от древнего дыхательного аппарата. Мундштук имел какой-то отвратный пластиковый вкус, а дыхательная смесь отдавала горелым.
При нормальном дыхании ее хватило бы на полтора часа. В «маринаде средней крепости» — на шесть. Во время полета Данилов станет довольствоваться только десятью ударами сердца в минуту, тремя вдохами-выдохами и температурой организма в десять градусов по Цельсию.
Неуклюжий коченеющий Данилов с трудом взобрался на пьедестал, вернее грузовую платформу катапульты. Разряженный воздух уже потянулся вверх, отчего затрепетали обрывки изоляции на трубах. Данилов глянул на самую вершку шахты. Там открывался люк и показались звездочки, одна, вторая, третья… Отвердевший ум Данилова воспринимал их сейчас как дырочки в матово-черном экране, отделяющем мир от запредельного света. Биостазис быстро завоевывал его, замедляя обмен веществ, блокируя синапсы, связывая неустойчивые протеины и воду. Если камень что-то чувствует, то Данилов чувствовал себя как камень. Теперь он был готов ждать миллионы лет, потому что время превратилось в слабое дуновение.
Тут на тупого наблюдателя пролилась река пенорезины и он мигом очутился в ее сгустившейся толще. Катапульта стала разгонять Данилова, застывшего в коконе, когда сознание осталось лишь крохотной точкой на периферии его многострадального организма.
11. «Челюсти», кластер Веста-3, закрытая зона «Кибальчич»
Данилов пропорол пенорезину ножом и выполз из кокона, словно червячок из яблока.
Летучая фабрика напоминала китовую акулу. Широко раскрытая пасть, озаренная багровым сиянием, была на самом деле приемным бункером; роль мелкой рыбешки играли железо-никелевые осколки. Те осколки, которые не помещались в «пасть», вначале подрывались гравитационным импульсом с помощью бура Хиггса.
Зев «акулы» полыхал ясным пламенем. Там работали десять тысяч градусов и магнитный сепаратор. Со стороны «зада» вылетали готовые металлоконструкции — трубы большого диаметра, балки, швеллеры. Они катились по космосу куда-то вдаль, где юркие транспортеры и роботы-сборщики монтировали из них новый космический поселок. Или бидонвилль для старателей.
Крупные осколки в кластере Веста-3 располагались в сотнях километрах друг от друга. Слишком редко для концерна, но довольно густо для старателей и прочих вольных людей.
Пенорезиновый кокон, наверное, был простодушно принят фабрикой за железно-никелевый осколок и сейчас она направлялась к нему, с каждой секундой разбухая в размерах. Со стороны выглядело это жутковато, учитывая багровую пасть, достойную кисти церковного живописца — ну, чисто геенна огненная. Заплутавший особист как раз отходил от биостазиса и больше всего ему хотелось покоя и тепла. А еще ему мечталось о том, чтобы его обняла жаркая девушка приличной степени упитанности.
Хотел он и выйти на связь со своими, попробовать объяснится, попросить помощь. Но, к несчастью, код доступа не прошел и решетка суперсвязи не впустила его.
Так может попробовать связаться на аварийной частоте с самой фабрикой?
На аварийные позывные «акула» откликнулась разве что каким-то злобным сопением в эфире..