— Я лично прослежу.

— И потом, — добавил я, — хотел бы я тебя убить, так не стал бы заступаться и нечисть прогонять. Логично?

Светлый рыцарь-паладин Витольд Благородный надолго задумался, потом как-то неуверенно проговорил:

— Ну… логично…

— Выполняй!

Он тяжело вздохнул, сунул меч под мышку и зашептал что-то, потирая ладони друг о друга. Вокруг его рук, как в поле статического электричества, слабенько зажглось голубоватое сияние.

— Аминь! — внятно завершил он формулу заклятия.

Меня слегка передернуло. Но это была просто реакция на чуждую энергетику. А результат действий рыцаря, надо сказать, превзошел все мои ожидания. Витольд Благородный как-то очень заметно потускнел и постарел, даже, кажется, стал ниже ростом… Крылья его поблекли и теперь казались не частью тела, а чем-то вроде театрального реквизита.

— Как отвратительно я себя чувствую, — хрипло проговорил он.

— Вот и отлично! То есть я хотел сказать — это ненадолго, так что не беспокойся. Отворачивайся и начинай считать.

Он так и сделал. Карась и Огоньков не медля затрусили прочь с полянки. А я задержался рядом с рыцарем всего на одну минутку. Нет, не стал я его в спину ножичком пырять и по голове не стал бить оброненной лешими дубиной… Да, задержался на минутку, а потом догнал своих приятелей.

— Бежи, братишка! — подтолкнул меня Петре — Сейчас этот малахольный досчитает… и тогда уже его ничего сдерживать не будет Скорее! Видал, какой меч у него? Как шпиль Адмиралтейства, акульи потроха! Раз врежет — и разлетятся наши головы к чертовой бабушке… Наине Карповне…

— Да ладно вам, — сказал я. — Ничего страшного. Можно перейти на вольный шаг и даже сделать привал и перекурить.

— Как это? — не понял комиссар, оглянувшись на старательно бормочущего неподатливые цифры серафима-мечника.

— Да просто! — рассмеялся я. — Я на этого долдона, добровольно лишившего себя магической силы, наложил заклинание Скольжения Мысли. Он теперь до-олго будет увлечен счетом. Дня три ни о чем другом не сможет думать. Только считать. Ну а когда заклинание иссякнет, мы уже будем далеко отсюда.

— Кажется, это не совсем благородно? — с сомнением проговорил комиссар Огоньков.

— Зато действенно, — парировал я. — Очень хочется бегать по всему лесу от этого маньяка-расчленителя?

— Н-нет…

— Вот и молчи. А я его мог вообще убить! В спину! И вообще, мы, бесы, по определению должны обманывать, для нас это естественно. И было бы лучше, если б он меня зарубил? Пойдем, товарищи. Вон в том направлении вроде бы просвет показался между деревьев. Лес заканчивается.

Несколько минут мы шли молча. А когда выбрались на опушку, Карась задумчиво произнес: