Глава восьмая

— Нет, меня никто не насиловал, он боялся заходить так далеко. Пытался сделать так, чтобы я сама к нему приползла. Ему нравилось изводить меня, пугать, шантажировать тем, что выставит нас из дома. Только я понимала, что развод пойдет не на пользу его только начинающейся политической карьере. Я терпела два года, один раз даже дошла до полиции, но это все не закончилось удачно, как ты понимаешь. Мне очень доступно объяснили, что купить можно каждого. В восемнадцать собрала вещи и сбежала, поступила сама в университет, жила в общаге, старалась забыть все это, работая с психологом. Порвала всякую связь с матерью, когда она своими звонками пыталась меня вразумить. Каждый раз разговор заканчивался фразой о том, что я ее опозорила. Периодически она дает о себе знать, мы снова ругаемся, а потом забываем друг о друге на полгода. Понятия не имею, зачем она сегодня пришла. Мы давно чужие люди.

Я почувствовала мокрые дорожки на щеках. Странно, даже не заметила, когда в глазах появились слезы. Все давно стало восприниматься не так эмоционально, а сегодня что-то прорвало. Может, из-за того, что я увидела ее: такая же холеная и ухоженная, в дорогой одежде и с надменным взглядом. Не могу до конца поверить в то, что родного человека можно променять на тряпки и машину.

— Сонь… — мужчина заметил мое состояние, я уткнулась лбом в колени, обнимая себя руками и прикусывая нижнюю губу до боли, стараясь сдержать слезы и всхлипы.

— Все нормально. Извини, что тебе пришлось стать свидетелем всего этого. Я обычно не такая размазня, — пытаюсь сделать вдох, только горло как будто что-то сдавливает. Давненько у меня не было атак.

— Иди сюда, — оказываюсь в мужских объятиях, одна рука гладит по волосам, перебирает пряди.

Утыкаюсь в плечо Артема, чувствуя, как ткань слегка намокает от моих слез, комкаю футболку пальцами, прижимаясь ближе и вдыхая запах парфюма, перемешанный с его собственным. Он продолжает гладить меня, пытается успокоить, пока я дрожу и всхлипываю в его руках. Успокаиваюсь постепенно, вытираю слезы с лица ладонью, отстраняясь и запрокидывая голову, поймав его взгляд.

— Прости.

— Все в порядке, заяц. Мне нравится держать тебя в руках.

Краснею и снова прячусь, утыкаясь в шею. Голова начинает болеть. Конечно, врач же говорил, что мне нельзя нервничать в ближайшее время, это может спровоцировать последствия моего сотрясения.

— Почему заяц?

— Тапки твои в душу запали, — мужчина посмеивается, я чувствую вибрации, исходящие от его тела. — Пойдем, тебе не помешает поспать пару часов.

Артем легко перехватывает меня под коленями и легко поднимает с подоконника. От неожиданности сначала обвиваю его шею руками, а только потом начинаю возмущаться. На меня цыкают. Приходится смириться со своим положением, поджимая ноги на виражах, чтобы не биться ими о косяки.

Осторожно укладывает меня на постель, задергивает шторы, пока я зарываюсь в одеяло и удобнее устраиваюсь головой на подушке.

— Захлопнешь дверь, ладно? При всем уважении, я отсюда не вылезу, чтобы тебя проводить.

— Спи уже, принцесса.

Улыбаюсь, послушно закрывая глаза. Возмущаться по поводу таких фамильярных обращений буду чуть позже. Сейчас мне очень хочется спать.

Проспала я в итоге около четырех часов. Лена завалила меня сообщениями и уже успела потерять. Отписалась ей о своем самочувствии, отмечая про себя, что головная боль прошла. Договорились с ней, что она заедет завтра и привезет больной мне любимое мороженое в качестве утешения. Страшно хотелось пить. Пришлось вылезать из своего импровизированного логова. На кухню я шла на автомате, попеременно открывая то один, то второй глаз.

Оба сразу открылись, когда я увидела за столом своего начальника. Артем что-то печатал на неизвестно откуда появившемся ноутбуке, на нем были наушники и все та же футболка. Окно было приоткрыто, пепельница заполнена, а на плите стояло что-то очень ароматное. Запах я уловила, окончательно проснувшись.

— А что Вы здесь делаете, Артем Викторович? — мужчина вздрогнул, вытащил один наушник, оборачиваясь ко мне.