Поскольку армия империи инков в основном состояла из пуриков-общинников, призываемых только на время ведения войны, а для сбора урожая они распускались по домам, такое войско не могло быть сильным. Оно побеждало в сражениях только числом, но не выучкой. Империи вовсе не требовалась армия, на голову превосходящая соседей-дикарей по уровню. Вполне достаточно того, что централизованное государство в состоянии сосредоточить против каждого отдельного племени многократно превосходящие силы и задавить числом. Сначала покоряют одно племя, потом другое и так далее, по очереди. Настоящих солдат-профессионалов у любого из императоров было не более сорока тысяч, и все они в мирное время располагались в провинциях империи, поддерживая в них порядок. Перед своей смертью Уайна Капак большую часть своей профессиональной армии собрал на севере страны для покорения новых племен, но не успел. Его генералы признали Атауальпу как нового Сапа Инку и пошли за ним. Они с легкостью разбивали наспех собранные и необученные отряды сторонников Уаскара, но, споткнувшись о Майта Юпанки, решили его просто обойти, оставив на потом. Против таких опытных воинов новороссам необходимо выставить хорошо подготовленных профессионалов, жизнь которых полностью посвящена службе.

Таким ядром новоросской армии и стали гоплиты. К их пяти сотням набрали еще триста арбалетчиков и тысячу легких пехотинцев. Их комплектование также проходило путем отбора кандидатов среди местной молодежи и составления из них смешанных подразделений. Всех отобранных воинов одели и вооружили по новоросским стандартам. В поход брали и артиллерию. К уже имеющимся шести аркбаллистам добавили еще десяток с большим запасом болтов, а также десяток ротных минометов с тройным боекомплектом и два восьмидесятидвухмиллиметровых миномета, попавших сюда из сорок первого года. Не забыли прихватить и несколько разборных катапульт, способных метать «вакумки» Слащенко.

Огнестрельное оружие было представлено группой, состоящей из десяти автоматчиков, двух ручных и двух станковых пулеметов, перевозимых на двуколках. Больше брать в поход не стали. Неизвестно, как дело повернется, а без охраны тыл оставлять нельзя. В Белгород перевезли одну пушку-сорокапятку и установили ее в верхней крепости. Хотели взять с собой и пушку-миномет «Василек», но Климович отговорил – это ведь опытный образец, его еще надо дорабатывать и дорабатывать… Они с Левченко уже успели разобрать вторую сорокапятку и на ее основе хотели создать новую пушку-гаубицу.

Командовать артиллерией в походе будет Григоров. Он уже перебрался вместе с минометчиками в Белгород и сейчас занимался подготовкой новых расчетов аркбаллист. Тимту безотлучно следовала за мужем и категорически заявила, что пойдет за ним до конца. Андрей против этого не возражал и научил молодую жену стрелять не только из арбалета, но и из автомата.

Как ни стремились девушки-арбалетчицы идти в поход, совет категорически запретил им это, оставляя на защите Белгорода. Нам парней хватает, пусть девчонки себя поберегут для будущих детей. В результате произошел женский бунт со слезами на красивых глазах и громкими упреками. Скрепя сердце Новицкий, Нечипоренко и Качи пошли на попятную, но с одним условием: возьмем только тех, кто отлично стреляет и умеет биться на саблях. Посмотреть на соревнование девиц и поболеть за них собрался весь Белгород с окрестностями. Такого проявления характеров, азарта и эмоций новороссы давно не видели. Прямо как амазонки или русские некрасовские женщины: и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. По окончании отобрали только одну сотню молодых воительниц, но это были лучшие из лучших.

В связи с подготовкой к походу строительство новых укреплений пришлось временно приостановить. Максим из строителя снова превращался в кавалериста. Благодаря усилиям Новицкого и казаков удалось подготовить шестьдесят всадников. Но теперь Антоненко-младший был не рядовым, а возглавлял целый десяток новоиспеченных кавалеристов. На их учебу уходило почти все время, поэтому побыть с Оксаной он мог только вечером и ночью. Максим очень переживал за жену: ей скоро рожать, а он уходит на войну и неизвестно, вернется ли…

– Не волнуйся, Максимушка, все у нас с маленьким будет хорошо, – утешала его Оксанка. – Ты воюй со спокойной душой. За нас не переживай. Мы ведь среди своих остаемся. За нами Варя и Янис Людвигович присмотрят. Да и не одна я такая. Много нас, беременных, в Белгороде без своих мужей остается. Не рви сердце понапрасну. Только помни, что мы любим тебя и ждем возвращения…

После прихода из Нефтегорска Баюлис вместе с госпиталем перебрался в Белгород. Поближе, так сказать, к линии фронта. Но главной его задачей было не столько лечить раненых, сколько наводить порядок и учить местные племена элементарным санитарным правилам. Янис Людвигович на основании полученного опыта разработал специальную программу по подготовке медсестер и медбратьев. Из имеющихся у него хирургических инструментов и найденных на складе в сорок первом году были составлены необходимые наборы, которые уже изготовили в Мастерграде. Кроме того, каждый боец, выступающий в поход, должен был пройти минимальный курс медицинской подготовки, что по нынешним временам могло спасти не одну жизнь, ибо все болезни, а порой и смерть, наступившая после легкого ранения, происходят от грязи и неумения вовремя оказать элементарную помощь.

Форсировать события и выступить на Уануко вынудило известие, принесенное гонцом-часки. Из его слов и текста кипу, расшифрованного одним из оставшихся в Белгороде чиновником-инкой, следовало, что генералы Атауальпы все-таки зашли в тыл и захватили город Уарас, расположенный на пути от побережья к Уануко. Там они разделились. Генерал Чалкучима двинул свою армию на Хауха, а Кискис пошел на Уануко. Согласно информации узелкового письма-кипу, у Кискиса было не менее пятнадцати тысяч воинов. Его цель ясна – захватить город и семью Майта Юпанки, вынудив губернатора идти им на помощь, и тем самым бросить крепость Уамачуко и открыть дорогу для движения на юг другим армиям китонцев.

В связи с этим срочно разослали гонцов к соседним племенам уру, чичас, мохос и уанта о сборе через пару дней в Белгороде. Брать воинов у уаминка и уанка не решились, иначе защищать их земли будет просто некому. И так многие из них уже находились у новороссов.

Антоненко брал стрелков Вайры с собой в поход. Пускай ребята на практике докажут, чего они стоят как гвардейцы, и опробуют новое оружие в действии. Стрелки вместе с диверсантами Бажина ушли в Белгород уже по новой дороге через тоннель. Сам же Николай и Климович собирались лететь туда с Хорстманом на следующий день. Тренировочное поле под стенами города после многодневных строевых занятий до того было утрамбовано, что полностью подходило на роль полевого аэродрома. Командир «Драко-1» высказал пожелание сопровождать колонну до Уануко, осуществляя воздушную разведку, но Антоненко приказал оставаться дома. Здесь как никогда необходимо наблюдение с воздуха: сил оставалось мало, а врагов кругом хватало. Да и перевозки в Нефтегорск с Петропавловском никто не отменял.

Рано утром, тепло попрощавшись с Тани и детьми, вышедшими его провожать, Антоненко вместе с Климовичем и Иллайюком заняли места в гидросамолете. Подлетая к Белгороду, Николай почувствовал что-то неладное. На лугу за городом виднелись палаточные лагеря воинов союзных племен, но перед мостом через реку столпилась огромная разношерстная толпа, видимо о чем-то оживленно спорящая, судя по жестам. Только шум мотора и вид невиданной огромной птицы, кружащей над ними, заставил воинов замолчать и устремить взгляды в небо.

– Клаус! Садись на поле, – скомандовал Антоненко и добавил на ухо Климовичу, указывая на собравшихся воинов: – Мне это не нравится. Похоже на растревоженный пчелиный улей. Что-то произошло, и не очень хорошее. Почему Новицкий не доложил?

– Наверное, не успел, – ответил Алексей Аркадьевич, также тревожно вглядываясь в толпу. – Похоже на бунт. И дай бог, чтобы я ошибался!

Когда прилетевшие поднялись в крепость, там, на открытой площадке, проходило бурное обсуждение. Присутствовали все вожди племен, а также Новицкий, Нечипоренко и Качи.

– Что у вас здесь происходит, Михаил Николаевич? – обратился Антоненко к Новицкому. – Почему мы в Новоросске ничего не знаем? Бунт?

– Никак нет, господин Правитель! – отчеканил бывший ротмистр. – Бунта нет. Войска готовы к походу. Случился неприятный инцидент, внесший разлад между союзниками.

– А что именно произошло? – поинтересовался Климович. – Вы уже выяснили и можете доложить?

– Так точно. Могу. Этой ночью четверо воинов из племени уанта напились чичи и пытались изнасиловать двоих наших арбалетчиц из уаминка. Но поскольку эти уанта прибыли только вчера, они не знали, с кем имеют дело. – Новицкий лихо подкрутил ус. – Наши амазонки-воительницы одного прирезали, а от других сбежали, при этом оставив на их лицах соответствующие следы. Кстати, по ним насильников и нашли.

– А с нашими девушками все нормально? – побеспокоился Иллайюк за своих. – За такое полагается смерть. Отдайте насильников нам. Мы с ними быстро разберемся.