Как бы не так! Дворжецкий не верил, что это совпадение. Если бы только две группировки, ну три, а то сразу шесть… Нет, определенно, Лабиринт принес с собой в этот мир нечто такое… необъяснимое… И это он, Дворжецкий, своими руками…
А ведь он знал, знал с самого начала, еще когда тщательно подгонял одну к другой черные и белые кафельные плитки, что Лабиринт — не просто привидевшийся бессонной ночью яркий образ, не просто затейливый узор… Впрочем, нет, тогда он еще только догадывался об этом. А уверился в магическом могуществе Лабиринта позднее, когда открыл у себя экстрасенсорные способности: он приобрел умение исцелять болезни и раны особыми манипуляциями рук. И опять-таки он не смог бы объяснить, как это у него получается; даже медицинское образование не помогало найти ответ…
А вот, наконец, и он, Лабиринт.
Дворжецкий остановил машину напротив входа, чтобы фары освещали дверь склада и замок. Вышел, отпер дверь, вернулся к машине и заглушил мотор. Теперь вокруг было темно и тихо. Дворжецкий постоял возле машины, выкурил папиросу и только после этого вошел внутрь склада. Он плотно прикрыл за собой дверь, свет зажигать не стал, в этом не было необходимости — он видел Лабиринт вторым, экстрасенсорным зрением: линии пути горели холодным, как будто неоновым огнем.
Дворжецкий помедлил перед началом Лабиринта.
Сколько раз он проходил этим путем? Одиннадцать? Двенадцать?
Почему же ни разу Лабиринт не перенес его куда-нибудь? Он ведь пытался добиться этого, он этого хотел.
Или не хотел на самом деле? Боялся?
Говорил себе: Да, это должно быть очень интересно, — но боялся. Боялся быть заброшенным в такое место, откуда не будет возврата. А Лабиринт понял это…
Дворжецкий сделал решительный шаг…
Дворжецкий стоял в центре Лабиринта; сердце бешено колотилось где-то под горлом. Прошел. Он сориентировался по призрачно мерцающему рисунку и медленно побрел в сторону выхода. Толкнул дверь, вышел на свежий воздух.
Ничего не изменилось: та же ночь, те же звезды на небе, тот же мир, знакомый до боли. И понуро стоит жигуленок, уткнувшись носом в двери.
Дворжецкий вздохнул и посмотрел на слабо тлеющие стрелки часов: поздно-то как! Пора возвращаться домой; жена, наверное, с ума сходит от беспокойства…
9
Словно в продолжение некой необычной игры утром за завтраком Егор-гость и Егор-хозяин только и делали, что подсматривали друг за другом, отмечали совпадения в приемах обращения с вилками, ложками и ножами, в манере шумно прихлебывать горячий чай и в поедании бутерброда с колбасой таким хитрым образом, чтобы он кончался за один глоток до того, как кончится чай. Они все делали синхронно и, замечая это, старались синхронность нарушить, и это тоже делали синхронно. И смеялись над собой и друг над другом — тоже одновременно и одинаково.
Двойники…
— Мы с тобой похожи, как братья, — сказал Егор-гость. — Помню, я не раз мечтал в детстве, чтобы у меня был брат-близнец. Это, наверное, очень весело…
— Да-а? — очего-то очень хмуро поинтересовался Егор-хозяин. — Чего же в этом такого веселого?
— Ну, не знаю. — Егор-гость пожал плечами. — Забавы там, проказы всякие, подмены… Как в кино — Приключения Электроника. Знаешь такое?
— Знаю, видел, — все так же мрачно ответил Егор-хозяин. — Только и в том фильме Сыроежкин недолго веселился, быстро ему эти подмены надоели, к концу первой серии.