— На ней сегодня никаких серьезных дел не завязано, — мазнул рукой Шайтан. — Балласт. А балласт куда?

— В пучину черную.

— Дозу героина в руку. Случайная смерть.

— Она не колется, — поморщился Художник.

— А кто это знает?

— Уговорил.

Шайтан обычно выполнял свою работу с бесстрастностью и точностью ЭВМ. Единственный сбой был, когда везли в последний путь дядю Лешу. Но потом нареканий к нему не было. И Художнику иногда хотелось представить, с каким лицом Шайтан вогнал бы ему нож в живот… Нет, до этого не дойдет. До того, как Шайтан решится на такое, Художник ним расстанется.

На следующий день Шайтан приехал к Художнику. В портфеле у него был сверток. Он развернул его и продемонстрировал шприц, наполненный прозрачной жидкостью. И заверил.

— От этого героина она сразу улетит и не вернется.

— Хорошо, — кивнул Художник. Набрал номер телефона. — Галка? Привет, ласточка.

— Художник, — она была пьяна, но не в дым, а привычно — Я наконец поняла. Я тебя не люблю.

— Ты разбила мне сердце, — усмехнулся он.

— Я поняла больше. Я тебя ненавижу.

— Ты заболела?

— Да пошел ты…

— Вот что, принцесса. Нам надо кой-чего обсудить. Сейчас Шайтан заедет за тобой. Мы посидим в кабаке. Обсудим дела наши грешные.

— На фига?

— Потому что я так сказал, Галка, — отрезал он.

— Ладно, — слова его, как ком снега на щеки, отрезвили ее.

— Оденься поприличнее. И подкрасся. На что похожа стала. На людях с тобой стыдно показаться. Швабра, ей-богу, какая-то, — уже более мягко произнес он.