– Как я могла зайти сюда и не заметить болото?! – Наташа приложила руку к сердцу, чтобы успокоиться. – Ладно, соберись. Ты ведь умная девочка, Тата, просто не торопись и иди вперед. Можешь взять еще одну палку.
В моменты волнения она начинала проговаривать собственные действия. Наташа мешала Тае спать в детском садике на тихом часе, когда начинала рассказывать о впечатлениях и о том, что она запланировала на целый день вперед! Потом Тая стала жаловаться, что ее голос поселился у нее в голове, и Наташа начала помалкивать.
– По кочкам, осторожно…главное – тыкать палкой, – приговаривала Наташа, медленно обходя опасные места.
Она добралась до твердой земли и с облегчением села на нее, чтобы отдышаться.
– Ух! Думала, что эти топи никогда не закончатся, – до ее слуха донесся скрип.
Ржавые ворота раскинули свои объятия. За ними она увидела огромный замок из красного камня.
3
Когда он выбрался из пруда, красный халат уже лежал на скамье. Жаба презрительно взирала на царевича, но молчала.
– Давно не видел тебя такой растерянной. Что-то случилось? – спросил Вурдалак, надел халат и пошел к лестнице. – Прибери мои одежды, да очисти кафтан. Я его скоро надену.
– Скройся, – ответила жаба.
Царевич спустился, остановился возле трона и затянул пояс халата потуже. Его фигура перестала быть сутулой и съежившейся. Плечи, спина и грудь налились силой. Он ощущал, как уверенно стоит на ногах, и не чувствовал защемляющей боли в позвоночнике. Целебные свойства крови летучих мышей давно интересовали его, но только сейчас Вурдалак смог проверить действие на себе.
– Если бы каждый день был таким, как этот, я бы не позволил себе страдать, – сказал он, поглядывая в мраморный пол.
В отражении его лица все так же не было видно. Заскучав, Вурдалак сел на трон и протянул руку к паутине. Тронул пальцем густую сеть, чтобы привлечь внимание паука. Тот со скоростью ветра вцепился лапками в серую плоть, прицельно ударил жалом и стал опутывать захваченный ноготь.
– Скверно, – протянул Вурдалак, – никого в этом замке нет, кроме пауков и дурной жабы.
Он подумал, что сам только что избавился от сотен живых существ, разодрав их на куски, но эта мысль не принесла ему ни сожаления, ни наслаждения. Он сделал то, что должен был, а сожалеть о сделанном ради собственного благополучия он не привык.
С раннего детства за ним завелась такая привычка: царевич подстраивал события так, как они были ему угодны, и, если кому-то из братьев прилетало за его проступки, никогда не признавал в этом своей вины. Не пойман – не вор. Вот и Вурдалак использовал эту уловку, оставаясь в любимчиках у многих людей. В особенности – у женщин.
– Если сейчас кто-нибудь войдет в замок, я угощу тебя вкуснейшим обедом из жирной мухи, – пообещал царевич пауку, снующему по плотно сформированному кокону.
– Есть здесь кто-нибудь? Мне нужна помощь, – раздался женский голос.
Вурдалак повернул голову и улыбнулся.
4