Ничего большего парень найти в своей сфере не смог и ограничивался банальной дракой. Так было проще. Больше всего он опасался, что милиционеры, проведя расследование, а оно будет обязательно, слишком много глаз за этой ссорой следило, найдут странные приемы, характерные спецназу и тем более спецназу будущего. Кое-что можно списать на прошлое ВДВ, но проблема в том, что хронопутешественник не очень-то знал специфику этого легендарного рода войск этого времени, и предпочел бы, чтобы у него об армейском прошлом не спрашивали. Вот и бил проще и без изысков. И поэтому за третьим, самым хитрым и осторожным, он не погнался, хотя понимал, что легко догонит и накостыляет на долгую память, чтобы не издевался над девушками. Но это будет слишком красиво и сильно.

Пьяница – кочегар, всего лишь бывший десантник да и то уже какое-то время назад, никак не мог побить целую группу людей. Боксер, атлет, бегун… И ребенок бы заподозрил, что здесь что-то не так.

В итоге двое пьяных хулиганов лежали на снегу и не торопились вставать, струсив, только негромко поскуливали, третий сбежал с поле боя и… попал прямо на спешащий наряд милиционеров, вызванный бдительными гражданами. Трусливый хулиган не сразу уловил изменение обстановки и попытался удрать, ударив крайнего и разругавшись с остальными. Напрасно. Короткое выяснение отношений завершилось для бузотера несколькими тычками и надетыми наручниками. Милиция шутить не будет.

Увидев, что все негодяи оприходованы и драться больше не с кем, Миша принялся успокаивать изнервничавшуюся Свету. Та только всхлипывала, отходя от нападения, и прижималась к парню. Пусть поплачет и расслабится, Миша знал не один десяток женщин и в прошлой жизни, и в настоящей, которые сейчас бы устроили настоящий визг, с воплями и руганью, а не интеллигентно пускали слезу. Ох, и попало бы ему тогда! И ведь не скажешь, что именно он спас ее.

Как раз к этой пастельной сцене подошли к милиционеры. К лежащим в снегу хулиганам у них пока особых вопросов не было, они лишь получили свою часть наручников. а вот к Мише было сразу несколько, поскольку очень уж неприятно он выглядел. Внешний вид, особенно потрепанная одежда и откровенно хулиганский вид скорее приплюсовывал его четвертым к дебоширам, чем выделяли единственным защитником и героем беззащитной девушки.

К счастью, даже на второстепенной улице дневной Москве было довольно много смелых людей, не решившихся лезть в драку, но готовых дать показания. И они – старушка, выгуливавшая на свежем воздухе пухлого внучка, молодые влюбленные люди, выгуливавшие пока еще друг друга, не только дали показания в пользу Миши, но даже согласились пойти в здании милиции для их официального фиксирования на бумаге. Настолько их возмутило нападения на беззащитную девушку среди бела дня.

Правда, протрезвевшие побитые мужчины попытались снять с себя хулиганское нападение, ведь по существующему Уголовному Кодексу за него им грозил реальный тюремный срок. И даже сами попытались обвинить Мишу в неспровоцированном инциденте, благо на двоих у них было два синяка, а ни у Светы, ни у их обидчика ничего не оказалось – ни синяков, ни шишек, ни даже небольших царапин.

Но особо развернуться им не позволили. Свидетели драки были активными и наблюдательными, а милиционеры – опытными. В принципе, это было обычное и довольно простое дело, каких в большом городе бывает не по одному в сутки. Он зря беспокоился, что может быть плохо. Хулиганье свое получат.

В милиции у них быстро сняли показатели и предложили быть свободными, напомнив, что еще вызовут для уточнения информации в случае каких-нибудь неясностей.

В другом случае можно было поскорее уйти из этого не очень приятного места. Но Миша не спешил. Под предлогом благодарности за объективность и оперативность советской милиции, он решил немного помочь ребятам. Звучало правдоподобно, поскольку соответствовало реальности. Да Миша действительно был благодарен милиционерам за их профессионализм. Но еще больше ему надо налаживать связи с этой сфере. К тому же здесь находился и подозрительный милиционер, практически потенциальный враг.

Дежурный майор, по странной фамилии Таракан, простудившийся на лютом январском морозе во время празднования череды торжеств, кашлял и чихал на все помещение, заражая всех присутствующих и подрывая свое здоровье. Но на больничный он почему-то не уходил, хотя имел полное право по советскому законодательству. Впрочем, пусть его, у каждого свои тараканы, насильно, кажется, на больничный не отправляют?

Он дипломатично пожалел милиционера и предложил помочь в простуде.

– Новейшая нелекарственная методика, старая родственница научила, – пояснил он, – а она в годы войны в Германии научилась, – добавила Миша, памятуя об огромном авторитете Запада в стране, – никаких лекарств и хирургического вмешательства. Немного массажа и вы почувствуете себя гораздо лучше.

Взгляды собравшихся в милицейском присутствии, даже хулиганов, находящихся в обезьяннике, пренебрежительно собрались на Мише. Осталось сказать, дожили в Союзе, уже и кочегары полезли в медицину. Так скоро уже и бомжи, не перестающие ковырятся по помойкам, заявят о своих способностях и устроятся в больницах. Лжемилиционер, чувству общий негативный настрой, громко фыркнул и громко посоветовал лучше и дальше кидать уголь, раз больше ничего не умеет.

Будь он поздоровее и в лучшем состоянии, майор, наверное, плюнул бы на это лечение, вытекающее в посмешище всех собравшихся. Но и непрофессиональным взглядом было видно, что дежурному плохо. Температура, жар и озноб, слабость, слабая тошнота – полный букет признаков болезни человека, не желающего или имеющего возможность перенести простуду в постели. В таком состоянии можно плюнуть на все предрассудки. К тому же коллеги совсем недавно рассказывали о чудо – лекаре и как бы даже не об этом кочегаре, в новогоднюю пору за считанные часы избавившим их от обморожений.

Он досадливо мотнул головой от разных правдивых соображений окружающих, взглядом заткнул скептического Киняпина и почти потребовал от кочегара:

– Лечи, пока меня карачун не поймал. Простая простуда, а столько сил оттягивает, страшно смотреть.

Сильно же майора замучила болезнь, если он такие речи начал толкать. Миша не стал затягивать, а то больной вполне может передумать и отказаться лечиться у такого очень подозрительного медика. Особенно, когда рядом находится лжемилиционер Киняпин, который стремится изо всех сил не допустить лечения массажом. А то еще и арестует. Лечит-то он не совсем законно в рамках текущей законодательной базы. Да и Света уже начинает уставать торчать в милиции.

Он попросил у майора лишь обнажить правую руку по локоть. Это было не очень накладно. Пока милиционер при помощи товарища расстегивал рукава кителя и форменной рубашки и заворачивал их вверх, Миша вымыл руки у местного умывальника, проигнорировал подозрительного цвета полотенца, входившее в его комплект, а только избавился от влаги, поболтав руками в воздухе. А затем подсел к больному.

Майор явно напрягся. И из невольного опасения медицинских процедур, ведь посещение больницы всегда оборачивается плохими новостями имеющихся болезней, уколами, а то и операциями. И из подозрительного авторитета врачевателя. Как бы не было еще хуже. И к врачу идти стыдно – в передовой стране, в цивилизованном ХХ веке пошел какому-то шарлатану! Коллеги фамилией уже замучили, так сейчас еще и лечением приставать будут.