Утром Джимми и Иисус пошли через Ад обратно к трубам призыва. Когда они проходили мимо обитателей Ада, те пялились на них во все глаза, но Иисус и Джимми по большей части их игнорировали. Оба были уставшими после поздних посиделок за разговором о мальчиках и буррито и парне, которого Джимми знал с Земли, по прозвищу Пит-Кульбит, которого называли так потому, что он мог сосать свой член, а следовательно, встречался сам с собой. Он даже пытался жениться на себе, но Верховный суд запретил церемонию.

— Но ничего страшного, — рассказывал Джимми Иисусу. — Сатана пообещал, что после их смерти мы получим половину членов Верховного суда. Он с нетерпением ждёт любителя пива Бретта Кавано. Собирается делать ему пивные клизмы.

Когда пришло время отбоя, они начали спорить, кому достанется верхняя койка. Иисус победил, пригрозив превратить Джимми в кучку губок. По правде говоря, это удивительно эффективная угроза, и Джимми милостиво позволил Иисусу занять верхнюю койку.

Утром Джимми проснулся очень решительным. Иисус не вернулся к своему зажатому состоянию, как вчера, но Джимми мог сказать, что он всё ещё нервничал. Он понимал; искусство спаривания было сложной задачкой. Хотя он думал, что Дерек не будет возражать против того, чтобы трахнуть Сына Божьего. Но решение всё ещё за Иисусом.

И всё же он хотел убедиться, что у Иисуса нет сомнений.

— Мы не обязаны этого делать, — повторил он, беря Иисуса за руку. — Скажи только слово, и мы всё отменим и поищем себе другое занятие, например, побросаем стухшее молоко в людей, которых отправили в Ад за то, что они косили газон в семь утра. Любой выбор меня устроит.

Иисус откинул со лба прядь волос. Джимми помог ему одеться для успеха, хотя и не вытолкнул Иисуса из зоны комфорта. На нём были ботинки с серебряными пряжками. Его рейверские штаны были зелёными, а не чёрными, и он позаимствовал кое-что у Джимми: укороченный топ, на котором ослепительно розовыми буквами написано «НА ОХОТЕ». Подтянутый живот Иисуса выглядел отпадно, особенно со вьющейся дорожкой волос, исчезавшей под брюками. Иисус также одолжил у Джимми блеск для губ, и его губы стали блестящими и пухлыми. Он выглядел чертовски сексуально, о чём Джимми объявил с немалым энтузиазмом.

Иисус покачал головой:

— Нет, я хочу. Я просто… — Он сжал руку Джимми.

— Немного волнуешься, — закончил Джимми. — Совершенно нормально так себя чувствовать. Это очень важно. Моё отношение к девственности отличается от твоего, но это не значит, что ты должен относится к ней также. Будь уверен, что ты делаешь это для себя и ни для кого другого. Это не то, что ты можешь вернуть, и хотя я думаю, что ты, вероятно, после задашься вопросом, ради чего же было столько шумихи, ситуация всё равно сложная.

— Ты умнее, чем все думают, — заявил Иисус.

Джимми пожал плечами:

— Я часто такое слышу. Раньше меня это выводило из себя, но потом я понял, что это не моя проблема. Если люди хотят меня недооценивать, то пускай. Это просто означает, что, когда я докажу им их неправоту, мне будет приятнее. — Он потянул Иисуса за руку, заставляя того остановиться. — Я привык быть суровым к самому себе. Долгое время я думал, что все, кто говорят обо мне гадости, правы. Мой отец. Учителя. Полиция. Леонардо Ди Каприо, когда я сказал ему, что он должен встречаться с кем-то своего возраста, а не с двадцатилетними моделями. Но с тех пор, как попал в Ад, я понял, что я гораздо больше, чем другие меня считали. Знаешь, что помогло мне это понять?

— Сатана?

Джимми покачал головой: