Глава 9

Мне осталось только злорадствовать, когда ночью, в деревне ударили в набат. Я еще не спал, лежал на жесткой лавке и копил обиды против женского коварства. Матильда проснулась и спросила, что случилось.

— Пожар или французы, — холодно ответил я.

— Ты на меня за что-то сердишься? — удивленно поинтересовалась она.

Я не ответил. Она повозилась на своем ложе, хихикнула и жалостливо сказала:

— Бедненький, обиделся!

Я промолчал, встал и от лампадки зажег свечу. Матильда, явно развлекаясь на мой счет, за мной наблюдала. С улицы послышались крики.

— Пойду, посмотрю, что случилось, — сказал я и начал одеваться.

Пузырева тоже встала и начала разбираться со своим снаряжением. Я, даже не глянув, в ее сторону, оделся и вышел наружу. В стороне господского имения полыхало зарево. Мимо нашей избы по дороге бежали крестьяне. Кто-то вдалеке истошно прокричала страшное слово: «пожар».

— Где пожар? — спросила Матильда, подойдя ко мне. Она встала рядом и слегка прижалась плечом.

— Похоже, что в имении, — ответил я, незаметно отстраняясь.

— Там ведь Федор Васильевич! — испугано воскликнула она. — Вдруг с ним что-нибудь случилось!

— Вряд ли, сколько я помню, он умрет еще не скоро, — сказал я.

— Ты знаешь, когда? — быстро повернулась она ко мне и попыталась заглянуть в глаза. Я едва различил светлое пятно ее лица с темными провалами глаз. Едва удержался, чтобы ее не поцеловать и ответил нарочито равнодушно:

— Нет, но точно не сегодня, — и чтобы не нарываться на подобные вопросы в будущем, добавил. — Людям времени своего смертного часа лучше не знать, иначе жизнь превратится в ад, придется считать каждую минуту. Ты бы хотела знать, когда умрешь?

Матильда подумала, и покачала головой. Я этого в темноте видеть не мог, но представил, как она это делает и, похоже, не ошибся.

— Нет, наверное. Я смерти не боюсь, больше боюсь старости, — добавила она. — Молодость так быстро проходит…

— Смотри, как сильно горит! — вернул я разговор в прежнее русло.

— Я знаю, ты на меня обиделся, но я правда так захотела спать…