– Хешшкор, господин мой… Ужасный Флиф вырвался на свободу, а перстень Тюремщика потерян…

– Однажды я уже слышал эту песню, – перебил он. – Но ты прекрасно обошлась без меня, и незачем теперь снова меня беспокоить. Прощай… Выпутаешься как-нибудь.

Он сделал неуловимое движение, и его облик начал терять объемность. Сейчас исчезнет, гад, поняла Вита.

– А ну, стой! – рявкнула она. – Разговор еще не закончен!

Вздумай капризный бог не обратить внимания на окрик какой-то дамочки и исчезнуть, она ничем не смогла бы ему помешать. Но Вита рассчитывала, что грубиян среагирует на ответную грубость.

Хешшкор вновь обрел плоть – Вита не просчиталась.

– Что это еще за?.. – буркнул он недовольно, словно только что увидел Виту.

– Ты слишком рано попрощался, – проговорила она холодно. – Ты вообще забыл поздороваться.

– Вот еще, здороваться со смертными! – фыркнул он. – Кто ты такая?

Вита повернулась к Фаирате и заметила, стараясь, чтобы насмешка в голосе хорошо слышалась:

– Ты, кажется, говорила, что он всеведущ.

Фаирата была бледна, как смерть, и делала Вите отчаянные знаки, вероятно, долженствующие означать, что дерзить богу неприемлемо.

– Говори, кто ты, или я потеряю терпение! – пригрозил Хешшкор.

– Потеряешь, – кивнула Вита, – и что дальше?

– Дальше? – заорал взбешенный бессмертный. – Дальше я разнесу весь этот дурацкий замок вместе со всеми торчащими в нем козявками!

Фаирата позеленела от ужаса. Вита оглянулась на нее:

– Вот как? Вместе с твоей единственной посвященной? Не верю.

Хешшкор надул губы.

– Я могу испепелить лично тебя, маленькая нахалка!

– Давай, валяй. Но в этом случае разбираться с Флифом придется лично тебе, бессмертный грубиян. Фая в этом деле беспомощна, а я – Тюремщица Флифа, дважды заточавшая чудище в Бетреморогской башне – сам понимаешь, превращусь в пепел…