– Витка, Витка! – стенала Фаирата. – Что ты наделала? Ты хоть понимаешь, что ты наделала?

Да, она хорошо это понимала. Отказавшись от обета Тюремщика, она выпустила на волю из прочных стен Бетреморогской башни Флифа Пожирателя Душ, конденсат Абсолютной Тьмы, способной поглотить весь мир, если выгорит шанс встретить на свободе полнолуние. Но Вите было плевать. Ей нужно к сыну, нужно спасти его посвященную, и Флиф разрушит для нее вставший на пути барьер. А мир пусть катится ко всем чертям.

Это было безумное решение. Только не с точки зрения матери, ребенку которой грозит опасность.

– Фая, – позвала она. – Он будет еще месяц добираться, даже если не отвлечется на что-нибудь по дороге. Телепортируй его сюда.

– Да ты что, свихнулась? – Фаирата аж перестала рыдать. – Это же не собачка на поводке, это Флиф!!! Тебе по буквам повторить?

– Так, – железная рука Виты сомкнулась на хрупком запястье колдуньи. – Перенеси меня в Хешшираман.

Фаирата издала стон, способный разжалобить камень, но Вита осталась безучастна. В ту же секунду их засосала черная воронка, чтобы выплюнуть у подножия Бетреморогской башни.

Тьма клубилась в ее окнах, но Флиф не торопился наружу. Он выходил на охоту ночью, дневной свет был не его стихией. Но Вита не желала ждать ночи. Она решительно поднялась по ступеням и потащила за собой слабо упирающуюся Фаирату.

Внутри плескалась чернота. Казалось, ни свет, ни тепло не проникали внутрь башни через проемы дверей и окон. Лишь перстень Виты исходил ярким интенсивно-синим свечением.

– Ну, – хрипло произнесла она. – Давай, выползай, гад.

Флиф не мог ее слышать – у него не было ни глаз, ни ушей, ни, строго говоря, тела. Но, безусловно, он чувствовал присутствие Тюремщицы с кольцом. Черные газовые языки зашевелились, начали густеть, стекаться в подобие огромной змеи, вроде Аррхха, но бесплотной и больше, гораздо больше. Стало еще холоднее, стены покрылись инеем, и потную спину Виты передернуло. Но страха, смертного ужаса, пробирающего до костей вместе с морозом, тошнотворной жути до желудочных спазмов она не ощущала. Слишком сильна была ярость, бурлившая в ней подобно лаве, что не отступает передо льдом, а плавит его.

Вита воздела руку с перстнем, и дымная громада окаменела, движение вихрей Тьмы прекратилось, словно кинопленку остановили на одном кадре.

– Валяй, Файка, – сказала Вита. – Перебрось нас к Айфарету, и все.

Фаирата стучала зубами. Ей пришлось зажмурить глаза, чтобы сосредоточиться.

Вита ненавидела телепортацию – или внепространственный перенос, как предпочитали выражаться колдуны, – всей своей душой. Ощущение падения в стремительно сужающуюся черную трубу, потом головокружительный полет по узкому туннелю к разгорающемуся впереди свету, невозможность ни шевельнуться, ни вдохнуть – все это разрушительно действовало на вестибулярный аппарат и приводило желудок Виты в нерабочее состояние. Но сегодня она не замечала неудобств. Что неудобства, когда на карту поставлены жизни детей?

Флиф был способен проходить через барьер. Впервые Вита узнала это тринадцать лет назад, когда Пожиратель Душ вырвался из Хешширамана и высосал души у множества людей на Киевском вокзале, превратив их в сгустки Тьмы. Одной из жертв стал ее Лёшка. Ее первый мужчина, пытавшийся защитить ее и поплатившийся за это…