«Девочки» были их основной темой разговора – после новой машины Халима, конечно, и Роган почувствовал нетерпеливую дрожь в теле, когда представил себе, что могло их ждать. Некоторые парни говорили, что у них уже были девушки и раньше, но он не был уверен, что это правда. И все они нервничали.

– Это легко, – говорил им Халим Ле-Фану. – А девушки в Numéro Seize сделают для вас это еще легче. Мой отец говорил, что они самые хорошенькие на свете.

Роган стал раздумывать над тем, как он будет держать в объятиях самую хорошенькую девушку на свете, и испугался, что может оказаться не на высоте.

– Мой отец рассказывает, что все они такие опытные, – продолжал Халим. – Они по-настоящему знают, как сделать так, чтобы мужчина хорошо провел время. Мы могли бы хорошо пообедать и здесь – это один из лучших ресторанов Парижа, но он боится, что это испортит нам сюрприз. Он сказал, что в «Максим» надо идти в день своего восемнадцатилетия.

– Он был прав, – согласились они с жаром. – Здесь потрясающе, Халим.

– Но сначала, – сказал он, продолжая волнующую пытку, – мы поедем в ночной клуб на Монмартр, где полюбуемся на шоу и потанцуем.

Было опять много шампанского в этом клубе – хотя и не такого хорошего, как в отеле «Ритц» и «Максиме»; но все же они изрядно выпили и воспряли духом, наблюдая девушек в откровенных туалетах, на высоких каблуках, высоко вскидывавших ножки.

В половине третьего они наконец двинулись в Numéro Seize, высыпав из экипажей напротив элегантного особняка.

– Не рассчитывайте увидеть бордель, – сказал им Халим восхищенно. – Мой отец сказал, что это самый дорогой клуб в Европе. Если вы еще не потеряли невинность, то это подходящее место, чтобы с ней расстаться.

Они уставились на дом в нерешительности.

– А ты уверен, что мы попали, куда нужно? – шутил Роган. – Он больше похож на дом, где могла бы жить твоя семья.

Они опять засмеялись, когда Халим закатил глаза и усмехнулся.

– Только представь себе, что ты здесь живешь! – сказал он. – Ты будешь выжат, как лимон.

– Я Халим Ле-Фану, – сказал он важно седоволосому дворецкому, открывшему дверь. – Мой отец сказал вам, что мы придем?

– Конечно, сэр, – ответил Уоткинс. – Пожалуйста, заходите.

Они толпой зашли в холл, глядя по сторонам широко раскрытыми глазами, ожидая увидеть обнаженных девушек на бархатных диванах, но заметили только ярко-зеленого попугая на жердочке. Но на какой жердочке! Они восторженно столпились вокруг него.

– Это золото, – промолвил пораженный Роган.

– Не может быть, что эти камни настоящие, – восхищенно восклицали другие. – Только посмотрите на эти изумруды и бриллианты на его лапках.

Роган взглянул на них, озадаченный. Он думал, что только у Лючи были драгоценности на ножках, но быстро решил, что это, наверное, последняя мода так украшать своих любимцев. Халим протянул птице палец.

– Ну-ка, давай, говори! – потребовал он.