– Боги сейчас среди нас, – сказал Улаф, пристально глядя на него. – Они не откажутся.

Сигурд чувствовал себя таким же ошеломленным, как бык после удара топора Свейна.

– Нам предстоят суровые сражения, парень. Привяжи их к себе сейчас. Перед тем, как роса бойни увлажнит их сапоги. И до того, как их ослепят богатые кольца ярла Рандвера.

Улаф говорил разумные вещи – ведь если в Хиндере все сложится против Сигурда, ярл Рандвер может предложить сохранить жизнь его хирду, даже заплатить им, если они станут частью его войска. Сигурд сомневался, что стоящие рядом с ним люди предадут его, но, если они принесут ему клятву верности, он сможет не опасаться подобного исхода – так защищает кольчуга, надетая поверх кожи и шерсти.

– Что я должен сделать, дядя? – спросил он.

– Ничего, парень, – сказал Улаф. Кое-кто из команды обращался к богам, они прикасались к амулетам и что-то бормотали в бороды; другие облегчались, стоя на краю причала; третьи забирались на борт «Морской свиньи» или «Морского ежа», готовясь к отплытию. – Просто стой тут и старайся выглядеть, как твой отец, остальное предоставь мне.

– А если они откажутся? – снова спросил Сигурд.

Несмотря на все, что произошло, он чувствовал себя, как юноша, который просит, чтобы отец взял его в свою команду, и получает отказ.

Улаф пожал плечами.

– Если они откажутся, я брошу их на съедение крабам, чтобы составили компанию толстому борову Тенгилу.

Сигурд не сумел сдержать улыбки.

– В таком случае, мы выступаем против ярла Рандвера и его немалого войска.

Улаф усмехнулся, и в его глазах загорелся огонь.

– Да помогут им боги, – сказал он.

Затем он повернулся и приказал всем собраться возле Сигурда, сказав, что им нужно кое-что сделать перед отплытием из Осойро. Воины недоуменно переглядывались и бормотали под нос вопросы – ведь жертвоприношение было сделано, дул попутный ветер, и они не понимали, что могло помешать им выйти в Бьорнафьорд, раскинувшийся перед ними, точно отполированное солнцем железо.

– Ступите ли вы на борт этих великолепных кораблей, – спросил Улаф, что вызвало смешки, – прежде чем отдать Сигурду то, что вы ему должны?

Услышав его вопрос, кое-кто нахмурился, но Свейн, Аслак и старый Солмунд понимающе переглянулись – ведь они были с Сигурдом с самого начала, когда их глаза ел дым, поднимавшийся над «Дубовым шлемом», домом его отца.

– Можете ли вы принять сияющее боевое снаряжение, превосходные бриньи от человека, давшего их вам; человека, чья хитрость и боевое мастерство принесли нам столь необходимую победу, хотя вы не отдали ему самого меньшего из того, что должны? – Слова Улафа было тяжело слушать Хауку и его людям, но они понимали, что он прав.

– Я знаю, что сейчас будет, – пробормотал Бьярни.

– Вы можете сражаться за ярла двадцать зим и отрастить белые бороды у его очага, но не получить такой добычи. – Улаф указал на Бьярни, Бьорна и других воинов, которые еще совсем недавно являлись беглыми преступниками и прятались в самом дальнем конце Люсефьорда. – Вы думали, что ваша честь давно утрачена и у вас никогда не будет возможности стать достойными ваших предков и создать себе собственное имя. – Он скрестил на груди мускулистые, покрытые шрамами руки, и его лицо превратилось в каменную маску. – Вы уже не рассчитывали увидеть Вальхаллу.