Наконец пришли четверо и повели меня к начальнику, сначала на пятый этаж. В кабинете главного редактора «Литературной России» я увидел беспорядок, на столе хлеб, открытые банки, бутылки с иностранными этикетками. Несколько человек смотрели телевизор, двое копались в редакционных бумагах.
Начальника здесь не было, и мы спустились на четвертый этаж. В кабинете главного редактора газеты «День» А. Проханова было что-то вроде штаба, сидели человек 12, закусывали. На столе – тушенка, кильки, те же импортные бутылки. Здесь у меня еще раз проверили документы, заглянув при этом в какой-то список: не значусь ли я в нем.
Вели себя по-хозяйски: не обращая на меня внимания, рылись в бумагах – несколько по внешнему виду евреев, несколько, судя по их лексике, арбатских лавочников, один молдаванин, один работник контрольного управления мэрии (который, мне показалось, здесь всем и заправлял). Все отрекомендовались «демократическими офицерами».
– А не стыдно ли вам, господа «офицеры», врываться в чужой кабинет, рыться здесь, пить, закусывать? – спросил я.
– Нет, теперь все это наше и здесь будут выходить наши газеты. Коммунистов и фашистов разгоним. «Белый дом» должен быть разрушен до основания, чтобы остались только развалины, мы их будем показывать, как музей, ну, как дом Павлова в Волгограде!
– А не смущает ли вас, что погибнут тысячи людей?
– Нет, этих не жалко, мы будем строить новую Россию.
Особо агрессивно был настроен молдаванин, возмущавшийся тем, что «фашистский» Верховный Совет поддерживал Приднестровскую республику: «Если бы не поддержка из России, мы бы давно с ней разобрались!»
– Но даже если вы сейчас удержитесь у власти, – заметил я, – ведь ясно, что она носит незаконный характер, и все указы нынешней администрации санкционированы только военной силой. Пройдет время, и любой недовольный совершенно справедливо оспорит все решения этой власти, и все снова повторится.
– Любая власть держится на силе, мы боремся против коммунистов, уверены в своей правоте, многие нас поддержат.
– Значит снова, как в 17-м, власть грубой силы?
В ответ молчание. Выводят меня из здания в сопровождении двух «демократов». Чувствую затылком тяжелое дыхание ненависти.
Война миров
– Олег Анатольевич, Ваша книга о русской цивилизации не увидела еще свет, а о ней уже говорят и историки, и экономисты. Признавайтесь, Вы сделали открытие, подбросили миру еще одну сенсацию?
– Ошибаетесь, на сенсацию я не работаю. А с идеей меня опередил выдающийся русский ученый Н. Данилевский. Правда, он говорил не о русской, а о славянской цивилизации. Но понятия, которые он в нее вкладывал, позволяют говорить, скорее всего, именно о русской цивилизации.
Великое открытие русского ученого о многообразии и самобытности цивилизаций на нашей Земле не получило должной оценки его современников. Данилевского критиковали, не понимали, высмеивали и замалчивали. Но что можно было ожидать от несведущих, оторвавшихся от жизни, своих корней оппонентов? Критик Н. Данилевского В. Соловьев писал свои сочинения о Софии, не зная ни древнерусской литературы, ни русской иконописи. Даже историк Ключевский утверждал, что древнерусская мысль не выходила за пределы «церковно-нравственной казуистики». А церковный историк Голубинский, труды которого и поныне изучают в духовных семинариях, был абсолютно уверен что «Древняя Русь вплоть до самого петровского переворота не имела не то что образованности, но даже и книжности…». Всем казалось, что человеческое общество развивается везде одинаково, по восходящей, от низших форм к высшим. После Греции и Рима эстафету мирового развития принимала на себя, по убеждению просвещенного общества, не Россия, а Западная Европа.
Что касается «русской цивилизации», то к ней я шел не через сенсацию, а через историю труда наших предков. Она много лет занимает меня как ученого, историка и экономиста, в сравнении с трудовыми процессами в западных странах и, в частности, США. Вначале я держался традиционных концепций, в которых выражалось довольно снисходительное отношение к нашим предкам. Но чем глубже изучал организацию труда в артели, крестьянской общине, тем больше казалось, что идет отслоение всего лишнего, как на старой иконе, когда с нее счищают более поздние изображения. Сначала я исследовал особенности русского труда, а затем подошел к вопросам изучения русской цивилизации. Ибо понятие труда и совокупность приемов человеческой деятельности, связанных с ней, являются, по сути дела, основой любой цивилизации.
Становилось очевидным, что главное отличие нашей цивилизации от западной в разном миропонимании сути человеческой жизни и общественного развития. Цивилизация в России носила преимущественно духовный характер, отвергала западноевропейскую «жадность к вещам» и понятие развития как постоянного наращивания массы товара и услуг. Русское миропонимание противопоставляло этому гораздо более важное – идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека. Два этих прямо противоположных начала делали встречу Востока и Запада трагической.
– В книгах «Русский труд», «Воспоминание о народном хозяйстве», в некоторых статьях Вы видите причину наших бед в отказе от своего пути и переходе на западные рельсы, которые нам не подходят?