Торг смотрел на солнце улыбаясь и щурясь, кажется ему даже нравилось. Я пустил через себя воздушную волну, охлаждаясь. Он посмотрел на меня, кивнул каким-то своим мыслям, сказал:

— На запад отправляют, там тяжко сейчас — степняки говорят озверели. — поправил свою треуголку, закончил: — Много ранений, много практики. Засиделся я, Тошка, ох и засиделся в нашей глуши. Плохо так говорить — но мне хорошо, как никогда — впереди, кажется, вся жизнь.

Я понимал его — столько времени провести фактически в изоляции с огромным талантом. Да, были клиенты, очень редкие, но это для настоящего мастера ерунда. А работа с животными — это работа с животными, особенно после приказа Доры двадцатилетней давности из-за свинокотов. И тут столько сразу людей, которым нужно помочь, которым нужен его дар. И я осознавал, что как бы он не хотел войны — рад что приходится мотаться по всей Империи. Ему хотелось помогать людям, путешествовать, быть нужным — я это чувствовал.

— Я домой, там тоже сейчас не очень. — улыбнулся грустно.

— Передай привет матери. — кивнул дядька, положив руку мне на плечо. — Не умирай, первый (1).

— Если не покинет удача (1). — ответил, как полагается.

(1 — Высокий слог.)

Мы ещё раз обнялись, он пошёл в сторону Красного Замка, вершины которого можно было рассмотреть впереди над зданиями. Там сейчас, кажется, располагалась штаб-квартира офицеров искусников. Когда он переходил дорогу я приятно удивился. Только сейчас обратил внимание что на рукаве дядьки два маленьких треугольника. Видимо после всего случившегося его повысили на один ранг, до офицера.

Развернулся и зашагал к парку, с удовольствием ныряя под раскидистые деревья. Тут было приятно — солнце не жарило кожу и одежду, людей не особо много. Прошёл рядом с изваянием прошлой императрицы, посмотрел в её печальные глаза и двинулся дальше. Вышел на площадь к памятнику своему предку, здесь людей было уже больше. Летом в университете работают преподаватели на подготовительных курсах, чтобы натаскать людей к поступлению.

Зашёл на территорию учебного заведения и поднялся в главный корпус — никого почти не было. Пару раз встретил знакомых преподавателей, и мы просто обменялись вежливыми «здравствуйте».

Прошёл к выемке в стене, где находилась портальная плита, но несмотря на то, что она работала — ничего не произошло. Я пытался и так, и сяк, и даже попробовал послать немного энергии — ничего. Сзади уже стояли две женщины преподавательницы, одна из которых тактично покашливала. Вышел и дал им войти — люди тут же исчезли, перемещаясь в административную часть корпуса.

Хотел было махнуть рукой и уйти как заметил, что руны на старом камне блеснули, словно подмигивая. Подумал, что показалось, но всё-таки решил проверить и почти сразу переход сработал. Оглядел коридор — двое преподавателей что только что вошли, зашли в кабинет вдалеке. Собрался с мыслями и двинулся в другую сторону, пока не упёрся в непримечательный вход в конце.

Когда поднёс руку, ручка щёлкнула и проход медленно открылся, вздохнул и шагнул вперёд. Оказался в знакомом кабинете и закрыл за собой, молча уставился вперёд. Ректор стояла спиной ко мне, рассматривая что-то в большом окне. Сейчас в обычном платье до колен, которое тем не менее подчёркивало кое где фигуру. Волосы сзади собраны в пучок, открывая загорелую шею.

— Здравствуйте. — сказал, делая шаг вперёд.

— Садись. — ответила, не оборачиваясь.

Поправил оба меча, устроился на стуле, положил руки перед собой. Она ещё какое-то время молчала, потом обернулась. В глазах женщины не было злости, только жалость, сочувствие — это разозлило, опустил взгляд в столешницу. Одна из самых одарённых женщин Империи какое-то время молчала, потом спросила:

— Как ты?

— Живой. — пожал плечами.

Снова помолчали, я почувствовал какую-то неловкость женщины. Она вроде бы застала вторую кровную уже в сознательном возрасте, но всё равно чувствовала себя виноватой. Видимо принадлежность к главной семье государства играет свою роль и накладывает отпечаток. Да и сколько ей было на момент конца войны — меньше, чем мне сейчас на пару лет. Эвакуировали скорее всего куда-то в сторону степей, и надеюсь ничего она там не увидела.

— Я хотел бы поговорить с Эви. — сказал, нарушая тишину.