— Кем?!

Казак попытался перевести:

— Ну… это галдовник, или характерник…

— Мля. Ясности не добавилось… Ты по-русски можешь сказать, что это за зверь и в каком месте мне оскорбляться надо?

Иван, на пару секунд задумавшись, выдал:

— Э-э… это как колдун, но не колдун. Точнее, больше колдун[46], но для своих хороший. Он и исцелять может, и будущее предсказывать, и людей вдохновлять, и личины менять. А тех, кого этот характерник поддерживает, победить невозможно… Вот среди солдат и пошли разговоры что воевать с вами не след. Что проще сразу руки поднять, тем более, что вы сдавшихся не убиваете, а отпускаете говоря при этом, чтобы больше оружие в руки не брали.

Многозначительно пихнув сидящего рядом комиссара, я встрял:

— Ага. Вот видишь Кузьма, не зря мы тех пленных «запорожцев» отпустили. Так что, прав ты был насчет непрямой агитации!

Тут разведчик опять замялся, но глядя на мои вопросительно поднятые брови, продолжил:

— И еще… Как раз про тех, кого мы возле озера оставили. Солдаты бают, что по слухам, один из них, невзирая на запрет, все-таки взял винтовку в руки. Засмеялся, сказав, что не действуют на него проклятия. Но на втором шаге, даже не успев «мосинку» на плечо закинуть, споткнулся и так неудачно свалился, что штык ему шею распорол. Окружающие бросились помогать, да куда там — помер.

Поймав странный взгляд стоящего в стороне Берга, я решительно возразил:

— Ну это уж совсем байки. Сам подумай — винтарь со штыком, он ведь, вот такенной длины. Это ж как надо извернуться, чтобы на свой же штык налететь? Не-е, совсем брехня. Тем более, что сами они этого не видели и пользуются лишь слухами. А людская молва она такая…

Иван пожал плечами:

— Я тоже так думаю. Но солдаты — верят.

Тут вступил комиссар:

— И пусть верят! Нам любые сомнения врага, на пользу! И если они еще до боя бояться станут, то считай мы победили, даже не стреляя.

На сей оптимистической ноте доклад и закончился. А потом пришлось отводить в сторону измаявшегося барона. Для приватного, так сказать разговора. Уж очень у парня глаза больные были. Тот безропотно пошел в сторону оврага и уже там, закурив, пытливо заглядывая мне в лицо попросил:

— Чур, скажи, что это было? Я ведь рядом с тобой тогда стоял и слышал, что ты им говорил. Что помирать, станут дырку зажимая да в небо синее глядючи. Ведь так и вышло.

Тоже закурив, я вздохнул:

— Евгений, ну ты ведь взрослый и образованный человек. Офицер, в конце концов! А сейчас услышал голимую байку, в которую моментально поверил, словно деревенская несовершеннолетняя девица. У меня просто слов нет. Ну посмотри — неужели я похож на этого… как его там… галдовника?