Глава двадцать первая. Хорошо, когда всё хорошо кончается, но это для кого как

Место было довольно мрачное, очень мрачное, обычно в таких местах гнездятся тёмные силы. Так о них говорят, а вот самим тёмным силам такие места тоже не нравятся. Тёмные силы, какими бы тёмными и ужасными они не были, любят комфорт, и даже уют. Об этом и сказала Листик, когда Альен, зябко пожимая плечами, высказала всё, что она думает об этом месте. Тиасса ещё добавила, что тёмные силы, или как их ещё называют – силы зла, иногда выглядят намного привлекательней светлых, тех, которые – силы добра. Лиша тоже высказала по этому поводу своё мнение, одним ёмким и многозначительным «ага». Чем дальше девочки шли, тем мрачнее становилось ущелье, по которому они двигались. Тёмные скалы, лишь кое-где покрытые бурым мхом, почти смыкаясь, нависали с обеих сторон этого каменного коридора, иногда закрывая едва проглядывающее небо. Это небо, обычное перед входом в это ущелье, сейчас стало почти чёрным, словно там, над скалами, уже была ночь. Альен об этом и сказала:

– Было же ещё утро, когда мы вышли перед теми скалами, а сейчас уже ночь, а вроде мы идём не больше часа!

– Альен, а ты ничего не чувствуешь? – поинтересовалась Листик у огневушки, та сначала помотала головой, а потом, что-то вспомнив, сообщила, что ей страшно точно так же, как и тогда, когда подходили к болоту, что было в центре её леса. Туда-то Альен всего один раз ходила, когда по просьбе Удурга она вместе с Куржумом привела на то мрачное место Листика, такое же угрюмое, как и здесь, хотя тут нет болота – вокруг один камень. Каменный камень добавила Лиша и предложила его расплавить, превратив в огненную лаву, тогда тут будет не так мрачно. Было видно, что Лише тоже не то что страшно, очень неуютно среди этих холодных камней, то ли дело в кипящей лаве, а ведь там тоже камень! Выслушавшая этот обмен мнениями, Листик сообщила, обращаясь к Лише:

– Видишь ли, расплавить камень здесь не получится, мы сюда пешком идём, долго идём, а почему? Почему мы не вышли в этом ущелье там, где нам надо? Помнишь, как мы гнались за Таруном и он поймал нас в ловушку? Мы не могли оттуда «прыгнуть», здесь то же самое, «прыгнуть» ни сюда, ни отсюда нельзя, можно только вот так зайти, ножками.

– Листик, ты увидела блокировку? А когда? – поинтересовалась Тиасса, Листик ответила, что сразу, как решила сюда пойти. Тиасса тут же поинтересовалась, когда Листик это решила. Рыжая девочка ответила, что давно, ещё тогда, когда на болоте, в родном лесу Альен, столкнулась с костяным драконом. Вот тогда и поняла, что этих драконов несколько и второй должен быть где-то здесь, а вот где третий, она понять не может, и ещё есть один, четвёртый… Сказав это девочка надолго замолчала. Остаток пути проделали молча, что-то гнетущее и вязкое, что, понять было невозможно, словно наполняющее это ущелье, давило, заставляя девочек молчать. Листик уверенно шла вперёд, казалось, гнетущее окружение её нисколько не настораживало и вообще не волновало! А вот Тиасса опасливо оглядывалась, а Лиша и Альен, прижимаясь к невозмутимо шагающей рыжей девочке (Листик-то шла впереди), тоже оглядывались, но испуганно. Дрожавшая Альен пожаловалась:

– Мне страшно! Оно, то, что здесь, может меня погасить, и мне кажется, что это вот-вот случится!

– Может, – согласилась Тиасса и сказала, обращаясь к Листику: – У меня такое впечатление, что эту всю жуть сделала Тайша и, что совсем кажется мне бредом, ты её здесь навесила!

– Это запирающее заклинание, очень мощное, оно держит костяного дракона. Такое же было на болоте, там, в лесу. Именно оно держало того дракона, а не магическое воздействие гудурхов, тот, кто накладывал то заклинание, воспользовался силой жертвы, что принесли лесные жители, и запер этих драконов. Гудурхи думают, что это они сделали, но это не так. Они были только проводниками той силы, но и этого оказалось достаточно, чтоб их так изменить, даже искорёжить. А эти драконы, тогда ещё не костяные, были надёжно заперты, даже тот коричнево-чёрный маг, не смог их выпустить, хотя пытался.

– Как тогда… помнишь? Удург тебя позвал потому, что тот зверь, что был заточён в болоте, уже почти вырвался. Именно тебя позвал, наверное, ему кто-то сказал, что только ты того зверя можешь победить, – возразила Листику Альен, продолжая пугливо оглядываться по сторонам. Рыжая девочка ответила:

– Нет, не вырвался бы, он только начал ворочаться, потому что беспокоился. Костяной дракон почуял меня и испугался, очень испугался. А сказал Удургу… ты сама скоро узнаешь, кто сказал, и не просто узнаешь, а и сама поговорить сможешь.

Пока Листик говорила, её внешний вид словно изменился, это была девочка и в то же время нет, глаза стали как будто больше и зрачки из обычных превратились в вертикальные. Да и говорила это как бы не Листик, а кто-то другой, этот кто-то напугал Альен больше, чем окружающая жуть. Альен инстинктивно прижалась к Лише и тихо пискнула:

– Почему? Почему он тебя испугался?

– А потому, что я могла его и не отпускать, тогда бы его сущность, хуманы называют её душой, перестала бы существовать. Эта сущность без следа бы развеялась, став пылью этого мира. Это было бы справедливо, пришедший чтоб покорить мир, в нём бы и растворился. Костяной дракон почувствовал, что я могу это сделать и задёргался, а Удург решил, что тот вырывается, и испугался. А я тогда… Ты же смотрела и должна была увидеть, как перепугались гудурхи, когда разглядели, что и как я сделала, они поняли, что я гораздо сильнее, а значит и страшнее, чем тот, которого заточили в болоте. А ты, Тиасса, права, но не совсем, это заклинание Тайши, она его готовила, но накладывала не она, это сделала…

Листик не договорила, девочки дошли до конца ущелья, почти превратившегося в большую пещеру, так как скалы сверху уже почти сомкнулись. В конце ущелья, словно его продолжение, зиял чернотой вход в настоящую пещеру, довольно большой вход. Из него веяло ещё большей жутью, чем от окружающих скал. Листик, шагнув вперёд, встала напротив этого чёрного провала, а девочки, в том числе и Тиасса, попытались спрятаться за её спину, они очень испугались! Из пещеры послышалось шипение, Листик произнесла только одно слово – «Выходи!». Произнесла, не повышая голоса, но это слово покатилось по ущелью, словно громовой раскат, и грохочущим камнепадом обрушилось в пещеру. Оттуда с недовольным ворчанием, больше похожим на рёв, выполз зверь, похожий на того, что вылез из болота в «проклятом» лесу, но если тот был скелетом, то вокруг костей этого была прозрачная плоть. К тому же этот зверь был больше того, из болота. Альен не выдержала и тихонько заскулила, так ей было страшно. Тиасса выдохнула: – «Костяной дракон!». Голос неслабой волшебницы тоже дрожал, выдавая её страх. Она с места прыгнула назад на несколько десятков метров, но земли там коснулся уже дракон светло-каштанового цвета, её примеру последовала Лиша, крикнув: – «Листик, бежим», она тоже превратилась в дракона, только огненно-золотистого. Листик, не оборачиваясь, бросила: – «Правильно, так у вас сопротивляемость больше, прикройте Альен», после чего вытянула перед собой руки, словно собираясь остановить надвигающегося на девочек зверя. Альен, в ужасе глядя на это, прижалась к спине своей рыжей подруги, уже не скулила, а тихонько подвывала. Костяной дракон, словно удовлетворённый увиденным, громко заревел. С рук Листика полилось белое пламя, и она тихо, но при этом её голос перекрыл рёв дракона, произнесла:

– Уходи! Или посмертия у тебя не будет!

Дракон, на мгновение замолчавший, бросился на девочек, но завяз в белом пламени и начал таять, сначала исчезла его прозрачная плоть, обнажив скелет, затем белые кости стали прозрачными. Листик, произнеся своё обычное «ага» и сказав: – «А теперь уносим ноги и всё остальное», подхватила Альен и устремилась вверх, за ней полетели светло-коричневый и огненно-золотистый драконы. Альен, замершую от ужаса, в лапах держал изумрудно-золотистый дракон. Едва драконы вырвались из чёрного, похожего на глубокую рану ущелья, как его края сомкнулись, издав гулкий вздох. Немного покружив в небе, драконы опустились на одну из вершин, что возвышалась недалеко от исчезнувшего ущелья. Это не была настоящая вершина, просто макушка невысокой горы, покрытая травой и чахлым кустарником. Альен, почувствовав под ногами землю, перестала визжать и погасила свой огонь. Огневушка перестала пылать как костёр, приоткрыла глаза, но вместо чудовищ, в которых превратились её подруги, вокруг неё стояли они сами, стояли и улыбались. С ними никаких изменений не произошло, только Тиасса, как и Листик с Лишей, была голая. Она недовольно себя оглядела и обиженно попеняла Листику: