— Спасибо, — аптекарша приняла цветы, понюхала. — Как приятно пахнут… Сереж, ты как знаешь, какое я шампанское люблю! И конфеты эти мне тоже нравятся.
Она кивнула на цветы и бутылку шампанского. Я не стал обламывать девчонку и говорить, что, по сути, взял единственное, что было в ларьке.
— Как-то не подумал, что ты после ресторана, наверное, ты сыта?
— Ну знаешь, от шампанского и конфет в твоей компании точно не откажусь! А кормят здесь действительно вкусно.
Пока мы возле лифта стояли, в холл зашли кладбищенские. Пара ребят, которые подошли к администраторше, чтобы взять ключи от своих номеров. Оба, проходя мимо нас к лестнице, Лидку буквально глазами сожрали, еще бы — платьице у нее было куда выше колена, а ножки стройные. Аптекарша улыбнулась братве, а мужикам только это и надо. Как школьники сразу расцвели, шеи повыворачивали. Отвернулись только тогда, когда я на них в ответ строго зыркнул. У меня-то на руке тоже кольцо кладбищенских надето было. Лидка, конечно, не моя девушка, но как-то такое внимание пристальное к ее персоне напрягает.
— Чего ты там им улыбаешься? — не сдержался я, переключая внимание на аптекаршу.
— Подумаешь, улыбнулась, ты что, ревнуешь? — Лида глазки картинно закатила.
— Просто спросил, — я плечами пожал.
Мы поднялись в номер, где открыли шампанское и конфеты. Несколько минут я молча ел конфеты, а бокал выпил почти залпом. Не то чтобы я ревновал, но пусть знает, что мне такие улыбочки не нравятся. Потом же сама мне звонить будет, когда кто-нибудь из этих братков будет ей по пьяни в номер ломиться. Лидка моей роже кирпичом не придала значения и начала рассказывать о том, как прошел ее сегодняшний день.
— Такой приятный человек твой начальник! Учтивый, внимательный, — делилась она впечатлениями о Зауре.
Рассказала о том, какие Заур обрисовал ей задачи, и невинно глазами захлопала.
— Я то думала, что-то серьезное колоть придется, а тут, по сути, витаминки — мельдоний тот же. Да он в любой аптеке продается!
Я не стал говорить, что за тот же мельдоний в спортивном мире может хорошо прилететь, например, через несколько лет дисквалифицируют всемирно известного бойца Александра Поветкина. Пусть сохраняет такой настрой, наверное, ей это нужно. Полтора часа в ее компании пролетели незаметно. Мне не хотелось уходить, да и Лида тоже была не против провести побольше времени, но время подкралось уже к одиннадцати, когда я назначил встречу Мухе и Рябому. Опаздывать было нельзя, чтобы не показывать пацанам плохой пример. Поэтому с Лидой пришлось прощаться. Я чмокнул ее на прощание в щеку.
— Может, сходим куда, Сереж? Я практически нигде не бываю и схожу с ума в четырех стенах, — пожаловалась она.
— Обязательно сходим.
Уходя, я спохватился, что у меня теперь есть мобильник, и дал аптекарше номер.
— Звони, если будут срочные вопросы.
— Ух ты… — с придыханием сказала она, глядя на «трубу». — Вот это вещь. Ну ты и крутой, Сереж.
Забавную реакцию вызывал мобильник, знала бы она, что через каких-то десять-пятнадцать лет эта штуковина будет у каждого и перейдет из разряда роскоши в обычную неприметную штуковину.
Выйдя из номера, я сунул мобилу в карман, в отличие от остальных, не испытывая к телефону никакого пиетета. Спустился в холл, а выйдя на крыльцо, увидел Рябого и Муху, которые уже были на месте. Засунув руки в карманы спортивных штанов, они рассматривали огромную надпись на гостинице — «ТУРИСТ». Рябой семечки доедал, которые у него остались.