— Иди домой и поговори с Милли, — только и сказал он.

Однако, приехав в Бьорк — Биолоджи, Джим не застал там Милли. Неужели она дома? В середине дня? Что случилось? Что?

Он вырулил на Стейт — стрит и направился в Кэтерби — стрит. Джим ворвался в дом, словно за ним гнались.

— Только не говори мне, что ты приехал помочь, — сказала она, целуя его.

Повсюду стояли пустые коробки. Она, должно быть, обчистила все подсобки окрестных магазинов, чтобы собрать их. И книги. Высоченные стопки книг, журналов и ксерокопий.

— Папа нашел нам дом на Баркер — стрит в Восточном Холломене, и мы переезжаем. Только представь, Джим! Переезжаем из этой дыры в большой дом — не только большой, но и добротный! У «Туччи Риэлторе» есть несколько домов для сдачи и на продажу одновременно. Наш дом — один из них. Если мы сможем внести первый взнос в течение года, то арендная плата за этот период тоже пойдет в оплату стоимости дома — разве не замечательно? Там три спальни, комната, из которой тебе можно сделать отличный кабинет, приличная кухня, огромная гостиная, прачечная, а еще есть задний двор и гараж на две машины. О Джим, я так счастлива!

От восторга Милли у него перехватило дыхание; Джим исступленно поцеловал жену и, подхватив на руки, словно она весила как перышко, понес на кровать, вызывая поцелуями неистовое, пронизывающее все тело возбуждение. И в их едином блаженном порыве они забыли о рекламных турах, книгах и коробках.

— Ты снова перевернул меня наверх, — сказала она, положив голову ему на грудь и слушая, как стучит его сердце: тук, тук, тук…

— Снова, — согласился он со смехом в голосе.

— Ты мне поможешь с упаковкой?

— Конечно. В лаборатории и Уолтер сможет управиться. — Он выскользнул из — под нее и направился в ванную.

«Порыв страсти стих, но каким замечательным подарком он оказался. Джим обычно такой уставший, такой сонный и измученный, когда возвращается домой вечером. Кто знает? — думала Милли, оставаясь в кровати. — Этот миг удовольствия может помочь мне настроиться на нужный лад. Я успокоилась; даже если эта язва, Давина, продолжит доставать, беременность все равно больше для меня, чем для Джима. И ребенок будет принадлежать мне».

— Почему ты приехал домой? — спросила она, возвращаясь к книгам.

Вмиг помрачнев, Джим рассказал ей о разговоре с Максом.

— Они руководят моей жизнью, Милли, — добавил он. — Почему ты никогда не говорила мне об обратной стороне выхода бестселлера?

— Мне это никогда не приходило в голову, — призналась Милли. — Ведь авторы бестселлеров не рассказывают о рекламных турах, ты просто видишь их или слышишь, читаешь о них, а кусочки мозаики остаются лишь кусочками, не давая полной картины. Как и ты, я думала, что будет только несколько интервью в Нью — Йорке.

— У меня нет свободного времени, и я терпеть не могу дураков.

— Знаю. — Она лучезарно улыбнулась, ее глаза светились любовью. — Получается так, Джим: за что боролись, на то и напоролись. Тур придется провести, и, значит, тебе придется умерить свой пыл и потерпеть дураков.

— Они собираются извлечь выгоду из нашего брака.

— Да, я догадалась. О Джим! Мы сделаем все возможное, остальное — чепуха! Мы выдержим.